– Ты как? – спросил меня Малёк. – В смысле здоровья.
– Здоровье нормальное, голова прошла, – бодро ответил я, хотя ушибы ещё болели. Не сильно болели. Я был удивлён сверх всякой меры: как друг доктора Шу, я очень хорошо знал, что с моими травмами так быстро не выздоравливают.
– Каков Корк, Миче! – с восхищением воскликнул Лёка, когда мы тронулись в путь. – Я прямо зауважал его за такую преданность папочке. Может, всё-таки, у них отношения лучше, чем мы считали? И, заметь, он не заговорщик, и хочет город спасти, как и мы с вами.
– Всё равно гнусный тип, – сморщился я. – Прямо в лицо мне сказал, что я Нату не… Ну, в общем, не важно.
– Да, гнусно, Миче, что ты всё не да не, – засмеялся Рики. – Давай, расскажи-ка мне, о чём, собственно, я молчать должен.
Мы собирались ехать даже ночью, пока хватит сил. Надо было спешить.
Глава 14. Невозможность поговорить
Усталые и запылённые, мы были у городских ворот уже в полдень. Очень хорошо было видно море и оба флота в бухте и за её пределами. Они ещё здесь, хвала светлой Эе!
Несмотря на то, что мне удалось купить штаны в гостинице, вид у нашей компании был просто ужас какой – и стражники разглядывали нас с подозрением. Наконец один сказал:
– А, вспомнил. Это Аги. Фамилия такая. Я помню, потому что доклад писал. Слышь, Аги, – обратился он ко мне, усмехаясь. – Вроде, в прошлый раз ты побелей был. Загорел?
– Испачкался, – буркнул я.
– Слышь, ребята, – он в прошлый раз с одним из Корков подрался. Вот прямо здесь, чуть подальше. А нынче с кем чего не поделил?
– Всё с тем же всё то же, – в тон ему ответил я.
– Да ты отчаянный, – хмыкнул стражник и нас, наконец, пропустили в городские пределы.
Коня Корка мы оставили знакомому стражнику, чтобы Кохи потом не говорил, будто мы украли его мирлетского скакуна. Объяснили, что нашли его непривязанным, бредущим по дороге в сторону города.
На улицах Някки Малёк сразу скис. Чем ближе к дому, тем он делался кислее. Мы с Рики хотели сначала привести себя в порядок в нашей резиденции, а потом уж показаться родителям, но вышло всё не так. Едва Малёк открыл родную калитку, как из его двора понеслись вопли и причитания. Мы с Рики не успели удрать, нас сразу же затянули внутрь, и деваться было некуда. У Малька дома собрались обе наши многочисленные родни, даже мой папа прикостылял из Лечебницы. Судя по количеству длинных скамеек под навесом, увитым виноградом, и заплаканным глазам, друзья и родные справляли по нам поминки. Они глядели на нас так, словно мы вернулись с того света. Причитания и рыдания разносились по всей улице, привлекая соседей. Когда от нас отлепились родители, на Малька набросился его начальник, самый главный таможенник, он же дядя Тума, ужасный тип, а на меня – Ната.