– Что?
– Легко сойти с ума, когда тебя игнорируют, – повторил Блумквист.
– Хотите сказать, что такие, как я, никогда не станут слушать бездомного психопата на улице?
– Этого я не говорил.
– Но прозвучало именно так.
– Прошу прощения в таком случае.
– Спасибо.
– Вам ведь тоже пришлось нелегко, как я слышал, – продолжал Микаэль.
– Какое отношение это имеет к делу?
– Никакого, полагаю.
– В таком случае, была рада встретиться.
«Черт, – выругался про себя Блумквист. – Что это на меня нашло?»
У него возникло ощущение дуэли или боксерского поединка. Как будто на ринге он, сам не заметив как, чуть ли не вплотную приблизился к сопернику. И чувствовал на себе его дыхание, видел блеск в глазах, и то, как поднималась под блузой грудь, как клонилась набок голова. Блумквист поцеловал Катрин Линдос, поняв на какое-то мгновенье, что совершает непоправимую глупость, и она ответила на его поцелуй. А потом несколько секунд оба недоуменно смотрели друг на друга, пока Катрин не привлекла его к себе, обхватив за шею, и не повалилась с ним на диван, а потом на пол, и Блумквист наконец осознал, что хотел Катрин с той самой минуты, когда впервые увидел ее лицо на мониторе ноутбука.
24 августа
В лаборатории судмедэкспертизы Фредрика Нюман думала о девочках и о том, что пошло не так.
– Ничего не понимаю, – пожаловалась она коллеге Маттиасу Хольстрёму.
– Чего ты не понимаешь, Фредрика?
– Что на меня нашло. Откуда во мне столько злобы по отношению к Жозефине и Аманде.
– А в чем причина?
– Они были со мной слишком высокомерны. Даже не поздоровались.
– О боже, Фредрика… Они же подростки. Вспомни себя в их возрасте.
Фредрика помнила. Она была образцовой девочкой. Хорошо училась, играла на флейте и в волейбол, пела в хоре. Не говоря о безукоризненной вежливости. «Да, мама… конечно, папа…» Не школьница, а маленький солдат. Она, конечно, была невыносима на свой лад, но все-таки… Как можно не замечать мать!
Подобное Фредрике казалось немыслимым. Неудивительно, что настроение день ото дня падало, а вечерами она кричала, как безумная. Просто она устала. Ей бы успокоиться, уснуть… Имело смысл прописать себе снотворное, может, даже какой-нибудь наркотик. Почему нет, если другое не помогает? Будь она сейчас таким же послушным подростком, непременно подсмотрела бы, как это делается. Растворила бы пару таблеток в красном вине, смешала бы со средствами от головной боли… Фредрика рассмеялась и поделилась своими мыслями с Маттиасом. И тот ответил такой вежливой улыбкой, что на него тоже захотелось накричать.