– Какую-то чушь.
– Что за чушь?
– Что Юханнес Форселль – подлый тип… что-то вроде этого.
– То есть так прямо и кричал?
– Что-то о Юханнесе Форселле, во всяком случае. Честно говоря, я думала, как бы поскорей улизнуть, ни о чем другом. Но он вцепился мне в рукав… Простите, наверное, я должна была проявить больше интереса к его версии теории заговора.
– Понимаю вас. – Блумквист разочарованно вздохнул.
Он и без того был наслышан о министре обороны. Личность Юханнеса Форселля давно и активно обсуждалась в Сети, и накал страстей не спадал. Отчасти все объяснялось бескомпромиссностью Форселля по отношению к правым экстремистам, ксенофобам и все более агрессивной политике России, отчасти его имиджем. Форселль был прекрасно образован, богат, занимался плаванием и бегал марафон. В голосе такого политика слишком легко расслышать нотки превосходства, а это всегда раздражало людей.
Но Микаэлю Форселль нравился. Время от времени они встречались в Сандхамне и обменивались вежливыми фразами. Из профессионального долга Блумквист тщательно проверил упорные слухи о том, что Форселль немало заработал на биржевом крахе и даже якобы в немалой степени ему способствовал. Подтверждений тому не нашлось. Состояние Форселля управлялось скрытыми рычагами, но никаких крупных сделок ни до, ни во время краха не совершалось. Да и сам обвал, похоже, не особенно его обогатил.
Так или иначе, Юханнес Форселль оставался самым ненавидимым политиком в правительстве. Единственным, что ему пока удалось провести, оставалось увеличение ассигнований МУСТ, шведской военной разведки, и МСБ – управления защиты населения. Что, с другой стороны, было вполне объяснимо с учетом сложившейся ситуации.
– У меня нет привычки идти на поводу уличных сплетников, тем более истеричных, – сказала Картин.
– У меня тоже.
– Рада, что нас хоть что-то объединяет.
Блумквист заерзал в кресле.
– Трудно разговаривать с человеком, который размахивает веткой перед вашим носом, – согласился он.
– Спасибо. Это так великодушно с вашей стороны.
– Но иногда имеет смысл выслушивать даже глупости. Даже они порой содержат в себе зерно истины.
– Вы решили дать мне профессиональный совет?
Этот тон раздражал Блумквиста все больше. Так хотелось в конце концов поставить ее на место…
– И знаете, – как ни в чем не бывало продолжал Микаэль, – я верю, что человек может сделаться безумцем оттого, что его никто не слышит.