– Брудершафт, говорите? – произнес он с деланной задумчивостью, а глаза уже сияли торжеством победителя.
Я не успела ничего возразить, а он уже подталкивал меня за локоть, побуждая взять мою чашку и также поднять. «Целоваться? С ним? Целоваться! С ним!» – мой мозг дурел и глупел на глазах, рука дрожала и вряд ли я была способна возразить хоть что-то.
Как и подобает настоящему мужчине, Эл все сделал сам. Сам обвил своей рукой мою, приподнял ладонью дно моей чашки, заставляя поднести к губам, наклонился и сделал глоток из своей.
– Это ничего не значит, – проблеяла я после глотка чего-то твердого и безвкусного, еще секунду назад бывшего волшебным напитком. – Это всего лишь араматизированная вода, а не алкоголь, так что это не настоящий брудершафт, а раз так, значит…
Мне не дали закончить невнятную речь словами «целоваться мы не будем», и губы заместителя директора приблизились настолько, что я отшатнулась, потому что больше всего на свете желала прильнуть к ним. Целоваться? С ним? Нельзя! Этого делать нельзя! Я рванулась, но он крепко схватил меня за руку.
– Валерия Ивановна, имейте смелость пойти до конца, – произнес он строго, но глаза его издевались и происходящее забавляло.
До конца? До чьего конца, до его? В смысле, то есть, до какого? Черт! Вот гад, это он намеренно сделал, специально. Да он издевается!
Мгновенное возмущение помешало осознать момент, когда влажные губы коснулись моих. Почувствовав аромат клубники, мне захотелось рыдать от счастья. Главное, не раскрыть губ, а то он сразу подумает, что я напрашиваюсь. Я тоже была на высоте – просидела истуканом те две с половиной секунды, пока он издевался над моей стойкостью и мужеством, но с честью прошла испытание.
– Все. Вот теперь все, – произнес он, медленно выпрямляясь.
Бросил быстрый взгляд на танцпол, словно желал убедиться, что это рядовое событие прошло незамеченным, но я-то знала, что все! все наблюдали за нами в этот момент, ломая голову, как это скромной кадровичке удалось добиться того, о чем они мечтали и говорили на протяжении вот уже трех месяцев.
Я промолчала. Потянулась к чашке, попыталась сделать глоток, но чай не пошел, и я мысленно застонала. Надо было бежать без ключей и проездного. Лучше умереть от усталости, дотащившись до дома на рассвете, чтобы без сил рухнуть под намертво закрытой дверью, хотя… Нет, лучше так, чем теперь всю жизнь жалеть об этом равнодушном и самом лицемерном поцелуе мужчины, который прекрасно знает, какое впечатление производит на женщин. Подлец!