– А вы индивидуальные занятия проводите?
Отвечаю:
– Да провожу, но беру дорого, одну тысячу рублей за час.
Она:
– Нет проблем, оставьте телефон.
Оставил телефон, через месяц звонок:
– Володя, это Надежда, помните меня?
Я:
– Да, конечно помню.
А сам ни черта не помню, столько учеников за это время прошло… Она:
– Как насчет индивидуальных занятий?
– Можно конечно.
– Вы готовы приехать ко мне завтра?
А за окном уже зима, холодно, ветрено, слякотно и противно. Я говорю, морщась в трубку телефона:
– А где вы живете?
– На Беговой. Дом на ножках знаете?
– Да, конечно знаю.
«Еще бы мне его не знать, – думаю я про себя. – В середине семидесятых годов я частенько бывал на Беговой. Я работал на доставке железнодорожных билетов, и этот район был моим».
Она говорит:
– Завтра я вас жду, квартира номер шестьдесят седьмая, второй подъезд, восьмой этаж.
Я ей отвечаю:
– Хорошо, а когда мне приехать, утром или вечером?
– Лучше утром, часиков в десять.
– Хорошо, в десять часов утра я у вас.
Про себя думаю:
«Чего хорошего в такую погоду – ни свет, ни заря, переться на эту Беговую? В обычные дни я только в десять часов встаю, так как ложусь поздно. Ну, да ладно, делать нечего. Как говорится, подписался…»
Спрашиваю у нее:
– Надежда, а сколько вы по времени планируете заниматься?
Она отвечает:
– Ну, часа два. Значит, я жду, когда вы приедете.
– Хорошо, договорились.
Наступило завтра, погода стала еще хуже. Валит снег, наземный транспорт едва ходит. Ужас, а не погода. Я доехал до метро «Беговая» и решил пройти от метро пешком. Этот «дом на ножках» находится от метро не близко – две длиннющие остановки. Иду, а в голове крутятся воспоминания, как я тут носил билеты. Все-таки мысль материальна, она сохраняется там, где ты жил, где в прошлом тебя застали сильные переживания, где ты любил, ненавидел, учился, работал. Иду на занятие, в вокруг места все знакомые. Вот дом номер двадцать два. Это дом работников ипподрома. Я его запомнил, потому что там хорошо подавали на чай. А вот дом номер два. Помню, принес в этот дом билеты. Год шел одна тысяча девятьсот восемьдесят первый. В квартире сидят ребята, человек восемь, девчонки и мальчишки. Пьют, курят, пьяные все и горько плачут. Я продаю им билеты. Спрашиваю:
– А что, случилось?
– Сегодня годовщина как Высоцкий умер.
И давай еще сильнее рыдать. Один парень, стоявший сзади, протягивает мне рюмку водки: