, – …если меченых бить идут. Против них
все собираются вместе, – её глаза уставились в пол.
Калин покосился на девочку и поднял бровь в ожидании
продолжения.
– Всё, пошли, тебя ждут! – Нала, помотав
головой, припустила в сторону костра, где расположились Лаки и
компания.
Калин сам не понимал, почему так обрадовался, увидев
этого старого обманщика, и очень надеялся, что и остальных ребят он
тоже сейчас встретит. Он поспешил вслед за девочкой, огибая
различные препятствия на своём пути.
– Деда! – Нала обратилась к хуману, сидевшему
спиной к подошедшим. – Вот он, – кивнула в сторону немного
растерянного парнишки, – я привела его.
Калин обратил внимание, что волосы этого старика были
такого же цвета, как и у девочки – пепельно-стальные, только
совершенно прямые, длинные, по самые плечи. Передняя часть
головы облысела до середины и
сверху, Калину, стоявшему над
сидящим человеком, хорошо было видно кожу. Она
отдавала неестественной для живого человека синюшностью и была
покрыта тёмными разводами.
– Здоров ты спать, малой, – пробубнил с набитым ртом
Нюша, обгрызая здоровенную кость, и в то же время
приветствуя мальчика.
Калин в ответ лишь кивнул и уставился в макушку деда,
который так и не повернулся к нему лицом, продолжая смотреть на
огонь.
Лаки, расплывшись в блаженной улыбке, старательно
пытался сосредоточить свой блуждающий взгляд на детях, и как только
ему это удалось, оскалился ещё шире с протяжным
«ы-ы-ы…».
Нала, прикрыв ладошкой рот, рассмеялась.
– Люциков перекурил, – шепнула девочка. – Ничего, с
непривычки все такие. Пройдёт скоро.
– Ну, присаживайся, чего встал, словно
копьё проглотил, – указал на свободное место тот, кого девочка
назвала дедой. – Ну-с, молодой человек, будем знакомы, – протянул
он руку, не снимая перчатки. – Дед Карман. Можно просто по
имени, – и повернулся.
– Кх… – поперхнулся мальчишка воздухом и громко
сглотнул. Нала вновь захихикала.
Дав Калину немного времени прийти в себя, старый
хуман ровным и мягким баритоном учтиво поинтересовался:
– Ну всё, успокоился?
Калин кивнул, продолжая таращиться на обезображенное
лицо, и до успокоения его нервной системы было ещё ох как далеко.
Складывалось впечатление, что когда-то давно этому хуману плеснули
в лицо кислотой или кипятком. Неровно зажившая кожа оттенка
несвежего трупа была изукрашена тёмными оплывшими разводами. Если
присмотреться, было видно явное сходство этих разводов с узорами из
вен на лице На