– Мы истинные хозяева города! – так орал их вожак. –
А все остальные рождены нам для прокорма! Стадо! Наше
стадо!
И воины вторили ему, входя в раж, вопили во всю
глотку, заявляя миру о своём главенстве.
Раз в год они ходили на Великий сбор – нападали на
хуман, стараясь захватить как можно больше пленников, отдавая
предпочтение детям и женщинам. Если отловленной «еды» оказывалось
слишком мало, то Великий сбор мог повториться, не дожидаясь
окончания года.
– Тром! Этот очнулся!
В глазах ещё всё плыло, и картинка была мутная, но
изукрашенную кривую рожу с очень внимательным взглядом мальчик
хорошо разглядел. И ещё несколько пар ног на почтительном от себя
расстоянии, а также клеть с распахнутой дверцей, куда его быстро и
затянули. Немного придя в себя, Калин, к своему
удивлению, обнаружил зажатый в руке кукри.
«Странно», – подумал он, «плавающим» взглядом
осматривая толпу и помещение.
Большая прямоугольная комната, скорее целая зала.
Клеть, в которой сидел Калин, располагалась в углу, каменный стол
посередине, странные приспособления вдоль правой стены,
похоже, пыточные, ворох тряпья в другом углу, напротив,
рядом очаг и куча народу у левой стены. Многие толпились и в
дверном проходе. Все стены изрисованы массой различных сцен боя,
убийств, черепов, звёзд и других всевозможных знаков, в одном из
которых отчётливо узнавался двуглавый орёл. Главным украшением залы
на возвышенности со ступенями стоял здоровенный жуткий трон,
украшенный атрибутами людоедства и власти.
– Кто ты? – вполне понятным Калину языком спросил тип
со шрамом на пол-лица.
Горло у мальчика першило, во рту пересохло, и
чувствовался привкус крови. Очень хотелось пить.
– Эй! – другой меченый ударил палкой по решётке. – Ты
понимаешь? Отвечай!
Калин продолжал молчать, делая вид, что не
слышит.
– Может, не понимает? – посмотрел боец на старшего.
-- Глянь на глаза его. Никак в облаке побывал.
– Понимает он всё, – буркнул Тром, недружелюбно
сверля мальчишку взглядом, и, отобрав у говорившего пятилоктевое
копьё, слегка тыкнул Калина в бедро. Неглубоко, но довольно
ощутимо. -- Разумен он. Еще как зазумен, гаденыш!
Нож при этом «выкинул» синеватую дугу, впившись в
древко, но только лишь оставил в нём опалённую выемку и дымок.
Мальчишка вскрикнул от боли и отборно заматерился.