Ну, немного иначе, не
так, как его проходят
почти все наши молодые, но результаты у тебя даже лучше и
много значимей, чем у них. Особенно если учитывать
твой возраст. Так что я спокоен за свою дочь и род свой. Ты
способен стоять рядом с ней плечом к плечу в битве, способен
оплодотворить её и прокормить её и дитя. Готовься к брачному
обряду. Твой родич скажет тебе, что нужно делать, – сказал вождь, а
сам подумал, что сам бы с радостью отменил эту свадьбу, но это
будет сильнейший удар по его достоинству и чести. Так уронить себя
в глазах своих людей он не может.
Челюсть Калина отвисла. Ошарашенный новостью
настолько, что не мог вымолвить и слова, он просто стоял с
приоткрытым ртом, хлопая ресницами. Такого поворота событий он
никак не ожидал, до последнего надеясь, что не прошедшему обряд
взросления женитьба не грозит, а тут вдруг выясняется, что он его
прошёл. Шок – это меньшее, чем можно охарактеризовать состояние
мальчика. Он даже позабыл про своё намерение довести до ярости
вождя и, кинувшись в бой, погибнуть.
– Лучше бы съели… – чуть слышно пробормотал он сам
себе пересохшими губами.
Лексий довольно оскалился.
«Съесть – это мы всегда можем, – горько усмехнулся он
в душе. – Я бы и рад тебя сожрать, да вот только теперь мучиться
оба будем. Я – от переживаний за трон, а ты – от долгой, но
мучительной жизни. «Предки слышат всё, даже мысли», – вспомнил он
слова отца, и на миг стало страшно. – Нет, Гард, я не собираюсь
лишать жизни того, кто носит твой знак, – мысленно обратился он
далёкому предку, – но и власти своей я ему не отдам».
Тарна оптимизма отца не разделяла. Вид девушки
оставлял желать лучшего. Словно корова перед воротами бойни, стояла
она у трона. Все планы юной каннибалки по расправе над ещё не
состоявшемся, но уже
ненавистным супругом, рухнули карточным домиком.
Убить подопечного Гурда Великого – считай, проклясть весь свой
род на полное истребление. Она не любила сестёр, но отец был ей
дорог, его смерти она не хотела.
- И куда это все делись?
Калин сидел на полу в небольшой комнате без окон, с
почти обычной кроватью на ножках, только собрана она была не из
дерева, а из больших костей неведомого мальчику животного. Судя по
останкам, при жизни это существо должно было достигать размеров не
меньше мамонта. Предмет мебели настолько заинтересовал, что Калин
рассмотрел его со всех сторон. Костяные планки и перекладины в
местах стыков прилегали так плотно, что не просунуть и лист бумаги.