«Забавно, - подумал Калин, – тут есть вентиляция.
Интересно, каким чудом она до сих пор сохранилась?»
Хузар подозвал мальчика к вазе, одной из тех, что
стояли у входа. Окунув свои
ладони в содержимое, он
подчерпнул горсть и, наклонившись,
обтёр им лицо. Оно тут же стало белым,
словно в муку рожей ткнули.
– Иди, - уступил он мальчику своё место у
вазы.
Калин присмотрелся. Были у него подозрения, что этот
пепел - ни что иное, как человеческий прах. Руки
туда совать не хотелось, не то что на лицо наносить.
- Ну? Долго тебя ждать? – Хузар грубо подтолкнул
мальчика ближе к «умывальнику».
Калин набрал в лёгкие побольше воздуха, задержав
дыхание, крепко зажмурился, плотнее сжал губы и быстрым движением
повторил ритуал, после чего резко выдохнул, сдувая с губ и носа
остатки. Протёр глаза. Только после этого осторожно раскрыл
их.
Хузар на него смотрел с осуждением во взгляде и явно
злился.
- Ты выказываешь неуважение к своей новой вере,
Калин. Предки приняли тебя, и ты должен быть им за то благодарен, а
не кривиться от праха своих собратьев.
«Вот зачем он это сказал?» - матерная брань густым
фонтаном полилась в мыслях у парня. К горлу подкатил ком, желудок
вновь скрутило дикой болью.
- Привыкай, мальчишка.
Насмешливый голос Хузара буквально взбесил
Калина. Мальчик
едва смог подавить мимолётный порыв – выхватить нож и вонзить ему
прямо в сердце.Калин даже почувствовал, как
кукри мгновенно отозвался на это желание, но он сумел обуздать свой
гнев и сдержался, лишь скрипнув зубами.
Хузар хороший воин, он тут же почувствовал изменение
в настроении мальчика и ощутил от него опасность. Напрягся, готовый
отразить атаку.
- Всё? – прорычал Калин, буквально испепеляя взглядом
своего нового родича.
Хузар молча кивнул и направился к центру залы. Калин
пошёл следом. Встав на колени у центрального пьедестала с каменной
аркой, Хузар принялся отбивать лбом поклоны, бормоча некую
молитву.
- Не стой, - обратился он к Калину, закончив своё
невнятное бормотание, и, ухватив парня за руку, с силой потянул
вниз, – благодари Гурда Великого за милость. На, –
сунул он в руки мальчишке маленькую
склянку, – окропи камень кровью своей.
Калин откупорил ёмкость и нерешительным движением
вылил всё содержимое. Во рту пересохло, язык
прилип к небу, и слова
не желали рождаться