– Ну а кто ещё может так названивать? – делала из своих умозаключений логичный вывод дочь, осторожно прикрыв дверь в комнату: там моя мать смотрела «Клуб путешественников» с Сенкевичем. – Конечно, твои женихи. Не мои же!
– Почему не твои? Не я, а ты же у нас на выданье. Мне уж и на покой пора.
Юлька хихикнула. Ей было трудно представить меня на покое – большая часть телефонных благовестов касалась именно моих дел. Но дел, а не флиртов.
– Звонить и молчать могут только люди пионерского возраста, – немного конфузясь, парировала я – дочери шёл девятнадцатый год, и она давно не была пионеркой. У неё даже парень был. Окна его полнометражки с двумя лоджиями выходили прямо на скульптуру Родины-Матери, туда, где мы с Юлькой любили кататься на гидропедах. К ней там постоянно кто-то клеился. Однажды двое соискателей Юлькиного внимания, припустив за нами на водных велосипедах, включили свой привычный трёп, мол, как вас зовут, девушки, и не встретиться ли нам вечерком. Чтобы рассмотреть ухажёров получше, я неосмотрительно сняла тёмные очки, и… лишь след закрутился – парни брызнули прочь с быстротой ракеты.
– Нет уж, – авторитетно заключила Юлька. – У меня таких придурков не бывает. Я телефонами не разбрасываюсь.
– А я разбрасываюсь?
– Да тебя только придурки и привлекают.
– Почему – придурки?
– Потому что всё эксцентрику ищешь! – отрезала она, берясь за ручку двери. Они с Олегом шли на концерт. Папа Олега работал главным инженером Дворца Спорта. Так что водить приятельницу на любые концерты сыну было плёвым делом… Сидели они с Юлькой на лучших местах, в директорской ложе. Окружённые заботой и вниманием всего обслуживающего персонала.
– Ладно, пока. Я с Конём на Агузарову иду.
«Конём» Олега прозвала наша Баба – не бабушка, а именно Баба. Её чем-то унижало слово «бабушка», и отзывалась она исключительно на Бабу – таково было её высочайшее желание. Но почему Олега окрестила Конём, я не знаю. Вроде, он был среднего роста, русым и светлоглазым, как почти все в Киеве. Как на меня, он был вполне хорош собой и даже чем-то напоминал американских киногероев из «Золота Маккены». Что мне нравилось, так это то, что после кулинарного техникума, где научился превосходно готовить, Конь поступил в университет. Не один месяц он закармливал капризную Юльку вкусностями собственного приготовления, буквально забрасывая её цветами. Наша квартира поэтому всю весну благоухала сиренью, нарциссами и пионами. Беда была в другом: в отличие от желудка, отклика в сердце Юльки почему-то так и не находилось. Юлька всегда была готова к новым знакомствам. Может, причина была в возрасте. Или в политике. Шли словесные баталии за независимость Украины, и везде только и говорили, что Украина имеет и золото, и руду, и сало. Потому, мол, нечего склоняться перед так называемым «большим братом». Мы, мол, и сами с усами! Изображая из себя ярого националиста, Конь, тем не менее, изъяснялся исключительно по-русски. Причём не только с Юлькой, но и со всеми своими друзьями-националистами. И даже дома. Что особенно и смешило мою дочь. Впрочем, смеялась она, ещё когда услышала прозвище впервые. И отметила, что похож Олег, скорее, на пони чем на коня. Хотя на пони Олег и вовсе похож не был! Сходство с красивым и благородным животным Баба, наверное, нашла из-за его длинного, выдающегося вперёд подбородка с крупными не вполне белыми зубами. А может, из-за того, что родился он в год Лошади?