Наконец его родители, родственники и друзья наскребли полмиллиона и доставили их по названному Монтойей адресу. Вскоре после доставки ему позвонили на беспроводной телефон. Он слушал внимательно, с угрюмым видом, потом положил трубку на стол. За окном было темно; звонок разбудил Агилара.
– Деньги на месте, – сказал Монтойя.
– Значит, теперь мы его отпустим?
– Теперь мы его убьем.
– Но ведь он расплатился!
– Эскобар хочет, чтобы люди знали: если они ему задолжали, то обязаны расплатиться без понуканий. Только подумай, во что ему это обошлось – этот дом, наше жалованье, прочие расходы. Он вернул только долг, а не остальные издержки на все это.
– Но…
– Раньше он похищал людей ради выкупа, – оборвал его Монтойя. – Больше он этим не занимается. Теперь он делает это лишь затем, чтобы вернуть свое – то, что ему задолжали. Ему и самому этого не хочется, но некоторые, вроде Кастельяноса, вынуждают его. Он хочет донести мысль.
– Я не хочу никого убивать, – уперся Агилар. – Потому и пошел в полицию.
– Он слышал наши голоса. Запомнил их.
– И что? Он не сможет доказать…
– Все решено, – снова перебил его Монтойя. Пошарив в кармане, дал Агилару ключ от машины. – Мы делаем, что скажут. Выводи машину из гаража.
Агилар взял ключ. И пока шел в гараж и распахивал широкие ворота, у него мелькнула мысль взять да просто уехать. Можно захватить Луизу и…
И что? Куда им податься? В Боготу? В Панаму? В Мексику? Как они будут жить – без работы и почти без денег? А как же их родные? Уж наверняка Эскобар накажет их за измену Агилара. Нет, побег – не вариант.
Вместо того он вывел «Рено» на улицу – было только-только начало пятого утра, еще темно, – вернулся в гараж и закрыл ворота.
И только тогда впервые заметил слив в полу, в самом центре помещения, и как бетон полого спускается к нему.
Когда он вошел в дом, Монтойя надел балаклаву из треников и бросил Агилару другую. Агилар последовал за ним в комнату Кастельяноса.
– Сегодня твой счастливый день, Лео, – сообщил Монтойя. – Твоя родня заплатила. Пошли.
– Правда? – удивился Кастельянос. – Как?
– А мне-то какое дело? – отмахнулся Монтойя. – Знаю только, что заплатили. Пошли.
Кастельянос расплылся в улыбке. Монтойя освободил его от пут, и тот потер намятые веревкой запястья.
– Можно мне одеться?
– Конечно.
Его одежда была грудой свалена в углу. Агилар поднял ее и протянул пленнику.