Иван поискал глазами солнце, и понял, что его загораживают пятиэтажки…
«Как в загоне»…– внезапно пришла мысль.
Вдруг раздался громкий скрежет, заставив Ивана вздрогнуть от неожиданности, а правая рука автоматически сжалась в кулак.
Какой-то мальчишка раскачивал ржавые качели…
А память старательно перелистывала страницы…
– Ты кто? – нагло спросил невысокий коренастый парень, открыв дверь.
– А ты кто? – ответил вопросом Иван.
– Это мой брат, Ваня, – послышался из-за спины парня Марьин голос.
– А-а-а-а, В-а-а-ня! Тоже, наверное, инвалид припадочный! – скривился парень.
Иван почувствовал, как между лопаток, будто бы воткнулся невидимый железный кол и сделал шаг вперед.
– Ваня, нет! Ты же его убьешь! – визжала Марья.
Но он уже ничего не слышал…
Он просто бил. Бил жестко и сосредоточенно…
Иван выбросил окурок и зашел обратно в комнату.
Мишка с Егоркой все еще наряжали елку, разглядывая игрушки.
Светлана на кухне громыхала посудой.
Иван сел на диван и взял в руки елочный шарик. Погладив тихонько облупленное от краски стекло, он закрыл глаза…
– Сними, Ванюшка, с елочки свой шарик, да с собой возьми. Как в жизни тяжко будет, придешь к заброшенному озеру, опустишь его на воду, я к тебе и приду, может, чем помогу, – говорила Матушка Йогиня, собирая детей с утра.
Иван открыл глаза и посмотрел на шарик, который сказочным совсем не выглядел, но был каким-то родным до боли…
– И что же это я, совсем, видимо, в самолетики свои заигрался…– пробурчал он.
– И ничего, и не заигрался! – услышал Иван внутренний голос.
– Я взрослый, мне нельзя в сказки верить!
– Отчего же нельзя?
– Не серьезно как-то…
– А что же, взрослые обязаны быть серьезными? – не унимался внутренний голос.
– Не знаю…
– А чудеса? А сказка, как же?
– Чудеса…разве сказки могут быть былью?
– Могут, могут! В сказки грех не верить, чудом они наполнены, да мудростью пропитаны! – услышал Иван голос Матушки Йогини, где-то в районе своей головы…
– Т-а-а-к, товарищ майор, раздвоение личности – это признак шизофрении! – засмеялся Иван и понял, что смеется от радости, от чего-то, доброго и светлого…
Он дотянулся до наряженной елки и снял с ветки домик Бабки Ежки, как сказал про игрушку Егорка, и вспомнил о большой русской печке…
В глазах Ивана засветились огоньки, он быстро снял трубку телефона и набрал номер.