– Мне очень тебя не хватает… Прости меня, пожалуйста.
Он смотрит на нее с удовлетворением, которое ей кажется совершенно нестерпимым.
Я победила, убеждает себя Хлоя.
Победа с горьким привкусом.
Вот уж не думала, что придет день, когда она ему в этом признается. Однако такова простая истина. Откуда же тогда чувство, будто она опустилась на самое дно?
Бертран наконец капитулирует, он весь ее. Или наоборот, она больше не знает. Пустота, которую он оставил за собой, медленно заполняется. Восхитительно. У нее ощущение, что она возвращается к жизни, снова дышит.
Не говоря ни слова, он овладевает покорной и страстной жертвой.
Это прекрасно и в то же время болезненно. Как и сами извинения в конечном счете.
* * *
Гомес медленно поднимается по лестнице, волоча за собой невидимую гирю. Добравшись до третьего этажа, сталкивается с соседкой, всегда очень опрятной пожилой дамой.
– Добрый вечер, месье!
Гомес терпеть ее не может. Она любезна, ненавязчива. И однако, он ее не выносит. Без малейшей причины. Единственно из-за ее пожилого возраста. Возраста, которого никогда не достигнет Софи.
И все же он отвечает ей простой улыбкой, идет к себе и обнаруживает сидящую в гостиной и листающую глянцевый журнал Мартину. Он выкладывает провизию, которую купил в ближайшем магазине, подходит к ней пожать руку.
– Как прошел день?
– Бывало и хуже. С утра она была не очень в форме, но все наладилось.
– Вы сможете завтра вечером остаться попозже?
– Конечно, – соглашается сиделка. – Без проблем.
Александр провожает ее и какое-то время стоит перед закрытой дверью, словно подумывая сбежать или готовясь к тяжелой битве.
В сущности, той же, что и обычно.
Наконец он снимает куртку, кладет служебное оружие на стол в гостиной. Заходит на цыпочках в комнату, но, стоит ему приблизиться, Софи открывает глаза. Улыбается ему, протягивает руку. Он медленно целует ее в лоб.
– Привет, красавица моя… как себя чувствуешь?
– Нормально. А ты?
– Полный порядок.
Он устраивается в кресле, не выпуская ее руки, холодной как смерть. Уже.
– Есть хочешь?.. Что тебе приготовить?
Она на мгновение задумывается, потом выбирает спагетти с маслом.
– Сейчас займусь, – говорит Александр. – Только сначала ополоснусь в душе.
– Я никуда не спешу… Знаешь, у меня полно времени!
Она смеется, он снова ее целует. Держится, пока не оказывается в ванной, и начинает скулить. Стоя неподвижно под струями слишком горячей воды, на протяжении долгих минут он дает себе волю. Он плачет, как испуганный ребенок, не зная, по чему или по кому.