– Почему все пришельцы с материка такие странные? – вдруг выдохнул Рух, припивая пиво из алюминиевой банки. – Один охотится на призраков, другой часами стоит на обрыве.
Он часто говорил о присутствующих в третьем лице, словно их нет.
– Потому что здесь слишком странно и депрессивно, – сказал Марк.
Доу лишь саркастически хмыкнул из-под копны крашенных спутанных волос, продолжая разглядывать свои новые ковбойские сапоги. Они занимали его больше болтовни окружающих.
– Как ты обычно развлекался дома? Вот как?! – продолжал Рух.
– Ну много как, – сказал Марк. – Ходили в открытый кинотеатр, джемили в гараже, торчали в игровых автоматах. Ездили в город на концерты. Здесь вообще ничего нет, и я отдыхаю душой от радостей конформизма.
– Думаешь, я помню свои развлечения? Я ваще вчерашний день не помню, – вставил вдруг Джон Доу.
– Ну, а мы, здесь на острове, кидались камнями в чаек, воровали из магазинов и дрались между собой. Такая вот нормальная деревенская жизнь. Мы же для вас красношеие наверное?! – спросил он с вызовом.
– Нет, мне вообще пофигу. Меня сейчас гораздо больше интересует устройство мира за его привычными гранями.
– Не суйся, – хмыкнул Йон. – Особенно не думай о магах и погостах. Это всё то, с чем лучше не связываться. У нас тут и так грань между мирами разрушена. А ты из-за каких-то призраков бегаешь и ищешь кого-то целыми днями.
Пластинка закончилась. Марк подошёл к проигрывателю, извлекая из коробки новый виниловый диск.
– Ну вот, загрузили совсем городского, он уже «Coven» начал слушать; скоро придёт кислота, пляски у костра и позер Ла Вей.
– Чем-чем, а вот Ла Веем я никогда не увлекался, – сказал Марк, ставя на пластинку иглу, дабы разбавить этот унылый разговор голосом Джинкс Доусон.
Ему не хотелось посвящать в свои тайны сельскую шпану.
– Давайте лучше угоним тачку у чокнутого деда с фермы, возьмём вискаря и отправимся тусить в центр? Может быть, девчонок склеим, – внезапно предложил Рух, кажется, пиво успело дать ему по шарам.
– Всё равно лучше, чем сидеть и болтать ни о чём, – скучающим голосом ответил Джон.
Ночь была тиха, как младенческий сон, четыре тени скользили вдоль забора, стараясь не оставлять следов в рыхлой осенней грязи. Сухая трава колыхалась под ветром. Мелькали вдалеке призрачные огни. Свет в доме фермера давно погас. И только полная луна окружала заросший бурьяном двор, на котором лицом к дороге стоял старый проржавевший пикап.