Таборов приводил в протест многие аргументы, как то, что итальянец он только наполовину так и то, что собирался провести здесь наступающий Новый год. Но профессор убеждал его, что оставаться здесь на НГ – затея хуже не придумаешь, куда лучше провести его с семьей, с родителями, и рассказал ему в довесок, какое в прошлый Новый год жители дома устроили во дворе попоище: все передрались, а одного местного алкоголика так избили, что он до утра бродил по двору, оплеванный, заваливаясь в сугробы, а дети бегали и подпаливали его фейерверками, как матерого кабана, пока зареванная жена не увезла его домой на санках. А полковник в отставке, нарядившийся Дедом Морозом и раздававший всем из мешка барбариски, заснул под утро в детском домике – наружу торчали одни валенки из окошка. Он, Таборов, конечно, не знает, какие здесь творятся зверства в ночь на тридцать первое: его могут вытащить из квартиры, даже если он не захочет выходить и праздновать. Так что куда лучше ему лететь домой, спасать из лап мачо жену профессора, а уж на следующий год, когда он поднатореет, пооботрется в местных обычаях, он, добрый его сосед, вместе с ним и Аллочкой сам будет рад встретить Новый год в России.
После бутылки вина, которую Таборов выпил в охоточку почти один, он обещал подумать. Сосед отпустил его, взяв обещание за ночь принять решение и утром явиться с точным ответом. Таборов заснул в мыслях о том, как он поедет в Италию, найдет этот ресторанчик «Добрый самаритянин», – хотя странное название, тем более для Виареджо, Таборов не помнил, чтобы что-то слышал о нем. Но это не важно, главное – азарт живого приключения, снова в Италии с тайной миссией из России: вернуть жену, вырвать из лап жиголо и вернуться в Россию победителем. Он даже хотел отправить на емайл отцу сообщение, что завтра, если получится, вылетает в Италию – справлять Новый Год с семьей, но отложил это: утро вечера мудренее – гласит русская пословица. И не зря.
Утром Таборов пожалел о своем эксперименте, о том, чтобы искать в Италии чью-то русскую жену, зная название одного только ресторана, больше и мысли не было. Как он только мог думать о таких глупостях. Предстояло объясниться с соседом. Таборов собрался с духом, заготовил слова. В голове крутилось что-то об обращении к будущему, о стремлении к свободе; понятно, что старик выжил из ума от горя и тоски по жене, но ведь он должен понять и его, Таборова, и о его свободе выбора тоже подумать…