Но вдруг со всех сторон послышался смех. Шакаленок, гиена и шимпанзе были первыми, кто покатился со смеху. Показывая пальцами на Жоржи, они оглушительно хохотали и пародировали его падение.
– Жоржи, это что, твой обед? Или ты решил принять ванну из водорослей?
– Смотрите-смотрите, да у него лягушка на голове!
Барахтаясь, Жоржи в панике пытался встать, но у него никак не получалось. Слезы подступили к горлу. Другие зверята сначала в нерешительности стояли в сторонке и смотрели на происходящее, но потом стадное чувство победило, и они тоже стали прыскать от смеха.
– Таким, как ты, место в болоте!
– Тина тебе очень к лицу!
Шака и компания разошлись не на шутку, соревнуясь в остротах, и вдруг взгляды шакаленка и жирафика встретились. В ту же секунду Шака почувствовал, как его что-то кольнуло, и даже сделал шаг назад.
Жоржи уже готов был расплакаться, но, к счастью, дверь в класс отворилась и на пороге возникла мисс Зебрис. Пару секунд она недоуменно смотрела на происходящее, а потом поспешила к несчастному жирафенку. Помогая ему подняться и убирая прилипшие к шерстке растения, учительница хмуро посмотрела на собравшихся.
– Как вам не стыдно! Это мерзко и низко издеваться над тем, кто попал в беду.
Стая выжидающе посмотрела на своего предводителя и Шака, хоть и не так смело, как прежде, выдал:
– Мисс Зебрис, но мы же не виноваты, что Жоржи любит принимать болотные ванны, где ни попадя…
Эту реплику он репетировал целый день, но сейчас она почему-то совсем не показалась ему остроумной, хотя и вызвала новый взрыв довольного хохота. Он все еще не мог забыть затравленный взгляд Жоржи.
– В этом нет совершенно ничего смешного. Вам всем стоит крепко задуматься о своем поведении. А твоих родителей, Шака, я жду завтра в школу, нам есть что обсудить.
В глубине души Шака почувствовал облегчение. Он знал, что дома ему влетит от отца, но, несмотря на страх, хотел, чтобы его наказали. Сцена с Жоржи подняла его авторитет до небес, но отчего-то это не принесло шакаленку ни капли радости. Он продолжал улыбаться, делая вид, что доволен собой. Но чувствовал себя с ног до головы в грязи. Ему впервые в жизни было ужасно стыдно. «Отец ни о чем подобном не предупреждал, неужели так будет каждый раз?» – с тяжелым сердцем Шака открыл входную дверь и зашел домой.