– Но я не… – попытался возразить мальчик, но его тут же перебили.
– Глупости! Ну что ты такое говоришь? Как ты можешь не хотеть заниматься цирком? Посмотри на меня или на своего отца, – говорила Александра, показывая рукой в ту сторону, где отец Славы жонглировал десятью булавами одновременно, – ну посмотри. Мы же цирковая семья. Даже больше, мы – цирковая династия. И мои родители, и папины провели в цирке всю свою жизнь, а дедушка Степан до сих пор, – и она показала рукой на старика, который крутил красный, как его лицо, обруч на шее и вместе с этим шинковал овощи для салата, – посмотри. А ведь ему уже 78 лет. Вот что цирк делает с людьми. Весёлая, дружная и счастливая жизнь – вот что такое цирковая деятельность. Тем более, Ты. Ты – это наша надежда, Святик. Надежда нескольких поколений. Мы тебя научим тому, что сделает тебя знаменитостью. Ты вырастешь и станешь великим…
– клоуном.
– Ты будешь дарить людям радость и счастье. Ты только представь, каким прекрасным делом ты будешь занят! Вызывать у людей улыбки и приступы…
– Я не люблю людей.
– …приступы смеха, спасать их от депрессии и плохого настроения. Кататься по миру, направо и налево раздавая весёлые представления. Так что давай, дорогой мой, тебе нужно много тренироваться, чтобы оправ… чтобы всего этого достичь, – закончила мама, чмокнув сына в щёку.
– А меня? – сделал неудачную, глупую попытку самодовольно улыбающийся тренер.
– Продолжайте заниматься, если что, зовите, – проигнорировала выпад Александра.
Толстый тренер, который сам-то едва ли мог сделать хоть что-нибудь, кроме пельменей, посмеялся, что, кстати, было больше похоже на бульканье воды при спуске сливного бачка, хлопнул в ладоши, потрепал щупальцем Славу по коротко остриженной голове и сказал:
– Ну что? Ну давай, давай, приступай. Нужно делать, ты же слышал, что мама сказала. Нужно слушаться родителей. Или мне папу позвать? Хочешь?
Слава посмотрел на отца, который радостно и легко докидывал булавы до самого потолка. Лицо его при этом светилось невероятным счастьем, будто именно то, чего он ждал всю свою жизнь, происходит сейчас, в данный момент. Было видно, что цирк – его стихия.
«Но почему моей стихией не может быть что-то другое? Почему я не могу стать пилотом, как и мечтал столько, сколько себя помню? Почему?» – никто не отвечал ему на такие вопросы. Он постоянно говорил, что не хочет работать в цирке, что не хочет быть клоуном, но его не слышали. Или не хотели слышать. Рассказывая про ужасную реальность будущего, родители всегда добивались смирения. Вот обычный пример их беседы: