ДЕД: Клин клином надо… На испуг!
Стреляет в окно. Стёпа сразу замолкает.
СТЁПА: Ты чё это, дед, расстрелялся? И где Егор Кузьмич-то?
МАНЬКА: Они с отцом… этого… твоего ухажёра домой повели, в коттедж. Под ручку его, а он, как хозяин!
СТЁПА: (опять возбуждается) А он и есть хозяин! Так изменить… ну, в будущем… нашу жизнь! Да, дед? Не ку-ку кукушки, а компьютеры да человечьими голосами говорить время будут! Ты лежишь, а тебе: «Просыпайтесь, Степан Дмитрич! Прошёл ли понос с огурцов?» И в морду тебе кофю – на, попей!
ДЕД: То-то, я гляжу, у тебя вся морда синяя и в шишках.
СТЁПА: А? Это я в шайку нырял. Он нальёт воды, а я с полков прыгаю… Развлекал!
МАНЬКА: Ой батюшки, и вправду прыгал?
СТЁПА: Ещё как! Русалкой! И все прыгнем, если надо! И дед сиганёт, он побольше нашего натерпелся! Да, дед?
ДЕД: (уклончиво) Склярос у меня… Нельзя, чтоб больно… башке-то…
Входят Егор Кузьмич, Соня и Митька. Стёпа вытягивается перед Кузьмичом, рапортует тихо и торжественно.
СТЁПА: Егор Кузьмич, заявляю: ничего человеческого ему не чуждо. Всё, как по Дарвину – эволюция! Я купальщицей был, ныряльщицей, ему так всё нравилось – в ладоши хлопал, как человек, даже поцеловал взасос! Я как в тумане весь… Это какое-то… такое… такое… аж!
МИТЬКА: (неожиданно, патриотично поёт) Эх, хорошо в стране Советской жить!.. Эх, хорошо страну свою любить!.. (обнимает Стёпу) Я верил в тебя, сынок!
СТЁПА: Подфартило, батя! (Кузьмичу) Я думаю, обобщим все научные наблюдения и – в Академию! А тут пора… Пол в музее покрасили, высох! Так что пора…
КУЗЬМИЧ: Спасибо, боец… нового этапа… Реформатор!
Трижды целует Стёпу, обнимает всех по очереди.
Благодарность всем, не побоюсь этого слова, соратники! (Стёпе) А не рано ли, так сказать, продаваться?
СТЁПА: Нет! Вон уже сколько накопилось: галстук, скелет, речь члена… эта… раздельная, кал, хоть и до боли знакомый, но… И, блин, опять же, тяга к бабам…
КУЗЬМИЧ: У-у, охренительно! Пора! Кровь из носу, а музей открыть!
Поправляет на скелете шляпу.
И шляпу свою дарю, она тоже героическая! Я её на шосейке нашёл, может, с него и сдуло?
МИТЬКА: О. как вылитый американец получается!
СОНЯ: А может, они с какого самолёта повыпадали?
МАНЬКА: Так если их выронили, чего ж не хватились-то?
КУЗЬМИЧ: Нет, это наши, свои. В Америке таких нет, а то сообщили б.