Я впервые пропустила математику, да и вообще это мой первый прогул за все время учебы, не считая бассейна.
Приступ астмы прошел, но я продолжала задыхаться и плакать, мои руки стали ледяными и, сердце готовилось выпрыгнуть из груди, я молилась и рыдала, сидя на унитазе и это было даже позорнее чем то, что произошло на парковке. Не так страшно, если я умру, но я боялась. Знаю, никто не станет плакать, кроме папы, я не могу умереть только потому что он этого не вынесет.
– Не сейчас, пожалуйста, Господи, не сейчас..
– Милая, ты в порядке там?
– Д-да..
– Открой, пожалуйста, дверь, это доктор Палома из медкабинета.
Дрожащей рукой я отодвинула засов и, не дернувшись с места, уставилась на высокую фигуру доктора.
– Идем со мной. Тебя Анна зовут?
Я кивнула и, женщина протянула мне руку.
– Я умираю, мэм, мне нельзя сейчас умирать!
Доктор Палома присела рядом и сжала мои руки в своих.
– Дыши ровно и глубоко, вот так, умница. А теперь задержи дыхание, мягко выдыхай. Ты не умираешь.
– А как же отдышка? Приступ астмы я давно купировала..
– Какая отдышка?
Женщина улыбнулась и, я только заметила, что больше не задыхаюсь, и сердце уже не пытается вырваться наружу.
– Я думала, что умираю.. Так стыдно..
– Ничего стыдного, должно быть, паническая атака, это не страшно, еще никто от них не умирал.
– Спасибо, фух, правда умру, думала..
– Не за что. Пойдем, я напою тебя мятным чаем.
– У меня математика, миссис..
– Мисс.. Просто Палома.
Она взглянула на тонкие наручные часы, которые слегка, казалось, ей маловаты.
– До конца пары двадцать минут, а тебе лучше привести себя в порядок.
В коридорах никого не было, и я ощущала себя самой настоящей прогульщицей. Палома привела меня в небольшое уютное помещение, где даже не пахло медикаментами. Женщина измерила мне давление и налила ароматный чай в деревянную кружку, расписанную какими-то интересными узорами.
– Хохлома, – сказала Палома, – племянница привезла из России.
– Россия.. Кажется, у моего папы есть там родственники, какие-то дальние, но я не уверена..
– Я видела, что произошло сегодня, мое окно выходит на парковку.
Все внутри меня стянулось в тугой узел.
– Он должен извиниться за то, что устроил.
– Он не станет. А даже если сделает это, то все будет не по-настоящему, мне не нужны его извинения, если, в конце концов, он так и будет меня ненавидеть.