«Надеюсь, он не воспринимает это как провокацию с моей стороны…» – забеспокоилась я, в ужасе следя за движением очереди поющих насильников.
Энтони буквально влип в кресло, широко открыв глаза и рот.
Я с облегчением вздохнула, когда насильники вместе с жертвой покинули сцену. Но, увы, легче не стало.
Появилась Катерина Измайлова. В короткой белой рубашке и красных чулках весь акт кувыркалась она с любовником Сергеем на гигантской кровати посреди сцены, и оба эротично пели. Кровать была застелена простыней цвета крови…
«Кстати, „Красная кроватка“ – неплохое название для рецензии», – прикинула я.
Но на отца Энтони после этого я просто боялась смотреть.
Наконец антракт. Включили свет. Энтони вытер пот со лба. Жалко улыбнулся мне:
– Я никогда не видеть такой оперы…
С трудом, но мы пережили еще три действия. Ни о какой рецензии я уже не помышляла, решив специально сходить на спектакль еще раз, уже без католических священников. То, что опера замечательная, постановка классная, было видно невооруженным глазом.
Но отец Энтони, едва получив свое пальто назад, рванул из оперного театра так, будто за ним лично гнались все эти насильники и бабы в красных чулках.
…На следующий день в киностудии я чуть ли не со слезами на глазах рассказала эту историю отцу Войцеху и брату Дамиану, тоже иезуиту.
– До чего ты испорченная! Такого святого человека, как Энтони, повести в оперу! – сурово отчитал меня брат Дамиан, а у самого чертики в глазах.
Отец Войцех открыто хохотал. Эти двое в прошлом работали на Польском телевидении, таких трудно напугать голой правдой жизни. Не то что стерильного отца Энтони.
Дамиан не забыл этой истории.
Когда через много лет к отцу Энтони приехали гости из Америки, и тот размышлял, чем бы их развлечь, Дамиан ехидно предложил:
– Тони, своди-ка их в оперу.
На что отец Энтони в ужасе замахал руками:
– Нет, нет, только не в оперу!..
Китайцы категорически не советуют жить в эпоху перемен.
Однако канадский иезуит по имени, скажем, отец Джеймс попал на миссию в Россию в самую «перестройку». Он не переживал, поскольку ему уже довелось служить в Чили, во время хунты Пиночета, – о котором он, впрочем, отзывается не так уж плохо, как можно было ожидать после промывки наших мозгов советской пропагандой. Пиночет, говорит, настоящий католик, пусть не практикующий, но «воцерковленный», и для своей страны он сделал много хорошего.