– Ребят, а где здесь можно покурить? – спросил Игорь.
– Ну хоть кто-то предложил хорошую идею. – сразу же отозвался татарин. – Пошли, а то самому уже больше часа хочется, но лень как то одному ходить, скучно. Слышь фашист, тебе ромашек принести? – продолжал свою шутку в сторону мужчины без рассудка.
– Что? Я не фашист! Я Русский. – в отказ сказал тот.
– Да у тебя на лице написано, что ты фашист, и папа твой Адольф. Где золото Фриц? – смеясь продолжал татарин.
– Какое золото?
– Которое твой дед спёр во вторую мировую.
– Какой дед?
– Как какой!? Адольф Гитлер. Он же твой дед.
– Он мне не дед.
– Не отмазывайся. Он дед тебе. Так что говори: Где золото?
– Нету у меня никакого золота.
– Ладно, хорош пока, Ринат, пошли покурим, а потом продолжишь. – сказал Игорь, уже достаточно сильно хотя покурить.
– Всё пошли. – с улыбкой на лице сказал Ренат, и они пошли во двор больницы, покурить на свежем воздухе.
Идея была хорошая, на первый взгляд так показалось Игорю, по его мнению, свежий воздух должен был пойти на пользу, и снизить головную боль. Но стоило только выйти на улицу, и выкурить одну сигарету, как у Игоря закружилась голова, и начал ужасный звон в ушах, который было всё сложнее терпеть. Этот звон был на столько сильный, что казалось он стоит внутри звенящего колокола, неимоверно огромных размеров. Голова опять закружилась, и решено было пойти опять в палату. Но прежде чем пойти в палату, Ренат пошёл на газон и нарвал одуванчиков для слабоумного сопалатовца. С хитрой усмешкой на лице они поднялись на свой этаж и вошли в палату.
– На, держи тебе цветов, фашист. – шутливо сказал Ренат.
– Я не фашист, я Русский. – ответил безумный.
– Да ты Фриц. По лицу видно. Вот как тебя зовут?
– Володя.
– Специально изменил имя, вижу что настоящее имя Вольф Адольфович.
– У него лицо арийское. – как бы невзначай сказал, ещё один их сопалатовец, по имени Алексей. И после этой фразы все рассмеялась, чуть ли не до слёз.
– Я же говорил что ты фашист. – сквозь слезы проговорил Ренат.
– Я не фашист.
По вечерам они устраивали для себя второй ужин, который продолжался до позднего часа. Так они и жили, шутки, еда, уколы обезболивающего, и спать. Из-за травмы головы, у всех проживающих в палате, сбилось ощущение времени, и каждому казалось, что день идёт не за день, а за неделю. Игорю же казалось, что он никогда не сможет выздороветь, он явно понимал, что сознание и мышление изменилось на всегда. Вспоминая то как он издевался над людьми, которые были глупее его самого, он понимал, что эта травма была расплата за его мышление, вырожденная с помощью сил дьявола. К сожалению теперь ничего изменить было не в его силах, осталось только раскаиваться, и надеяться, что когда-нибудь доппельгангер его оставит в покое.