Следаки работали круглосуточно, отрабатывая все возможные версии. Однако ни убийцу, ни свидетелей, ни даже каких-то зацепок найти не смогли.
Наконец, случилось то, начто больше всего рассчитывали разыскники. В отделение пришла женщина и заявила об исчезновении сына. Ее отвезли в морг, показали тело погибшего; сквозь слезы женщина сообщила, что это и есть ее Владик, Владислав Ленько, семнадцатилет. Напротяжениитрехднейоннепояв-лялся ни дома, ни на автомойке, где работал.
«Дохлое» дело сдвинулось с места! Теперь, зная имя убитого, дознаватели взялись отрабатывать круг его общения. Начали, разумеется, с соседей, друзей и товарищей по работе. И уже на второй день – совершенно невероятная удача! Один из бывших соучеников Лень-ко по школе, Антон Михальчук, когда его доставили в отделение и немного «обработали», сознался в этом убийстве. На него не было совершенно никаких подозрений, он был один из сотни, но вдруг расплакался, выложил подробности убийства, да еще в присутствии городского прокурора!
Это признание вместо протокола допроса оформили как явку с повинной. По закону, допрашивать несовершеннолетнего без адвоката следователи не имели права, однако им не терпелось еще до прихода защитника узнать правду, «расколоть» клиента. После небольшой психологической обработки, подкрепленной парой ударов по печени и обещаниями прокурора скостить срок за «чистосердечное», парнишка рассказал, что давно знал Владислава Л енько-они учились в одной школе, пока тот не бросил занятия и не пошел работать на автомойку. Убил он его из корыстных побуждений, а орудие преступления-отцовский охотничий нож – выбросил с моста в реку.
Учитывая тяжесть преступления и юный возраст подозреваемого, следователь областной прокуратуры Сергей Степанович Монец, который вел дело, назначил Антону Михальчуку государственного защитника, как этого требовал закон. Председатель городской коллегии адвокатов отдал защиту Николаю Сверчуку – именно на него в этот раз выпалжребий.
Николая Владимировича Сверчука в прокуратуре знали хорошо, он часто вел сложные уголовные дела. Это был высоченный, добродушный с виду здоровяк весом около ста сорока килограммов; в нем чувствовались уверенность и надежность. Сверчуку недавно исполнилось тридцать лет, но выглядел он старше. Неуклюжий, всегда без галстука, в простом пиджаке и джинсах, он не производил впечатления опытного адвоката, – но, какчасто бывает, внешность обманывала…