Добравшись до вестибюля, она осторожно поставила ведра возле маленькой ниши, в которой скрывался единственный выход из Обители. Сестры, направляясь в Зал собраний, уйдут в другую сторону. И там запрутся самое малое на два часа за своими Безмолвными Размышлениями. А если кто из них и забредет в этот конец убежища, то увидит ведра и решит, что Алуэтт где-то неподалеку моет полы.
Она их и вымоет, разумеется, но только потом. Обязательно как следует все отскребет.
Только сперва проверит, работает ли трансмиттер.
Алуэтт нырнула под арку. Почти все комнаты Обители были маленькими и темными, а потолки можно было достать рукой. Но самым тесным и обветшалым был вестибюль. В нем едва хватало места, чтобы открыть внутрь тяжелую дверь из пермастали. Через эту дверь Алуэтт прошла лишь один раз в жизни: когда в четыре года вместе с отцом появилась здесь, в тайном убежище под землей. После того как ее мать умерла от тяжелой болезни, отец пришел просить сестер о помощи, потому что не мог же он совсем один растить малышку. Едва Алуэтт оказалась внутри, как дверь с лязгом захлопнулась, запечатав их внутри на целых двенадцать лет. Она не помнила ни тот день, ни того, как они жили, прежде чем очутились тут. Порог Обители переступали только сестра Жаке и сестра Лорель, доставлявшие с Зыбуна припасы на неделю: лишь эти две женщины открывали дверь и поднимались вверх по лестнице, ведущей в большой мир наверху.
Но сейчас Алуэтт думала не о двери. Она встала перед крошечным экранчиком, встроенным в стену. Сегодня камера наблюдения транслировала темное изображение: опять случилась протечка. Капли одна за другой стекали прямо на наружную микрокамеру. Малюсенькое устройство, наблюдавшее за входом в Обитель, было скрыто в машинном зале одного из старых транспортных кораблей Валлонэ.
Монитор не давал почти никакого представления о мире наверху. Зернистое черно-белое изображение захватывало только стены из пермастали, несколько ржавых механизмов и большую лужу, вечно маячившую посредине. Но Алуэтт хватало и того. Она с малолетства любила пробраться в вестибюль и любоваться этим видом. Крошечным ломтиком неизвестного ей мира. Это было все равно что подглядывать в замочную скважину. Обзор был невелик, но открывал бесконечные возможности.
Взгляд Алуэтт скользнул по панели управления под монитором. Убедившись, что коридор пуст, она провела пальцами по кромке, нашла паз, куда как раз умещался ее ноготь. Пластиковая крышка легко отскочила.