Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука» - страница 21

На Соймоновском – во всяком случае, чисто внешне – этот процесс какое-то время не сильно бросался в глаза. Возможно, потому, что следующие полтора десятка лет жизнь в этом московском уголке проходила в старых декорациях. В том смысле, что архитектурной части ландшафта не затрагивала. В отличие от процесса внутреннего перетряхивания – вот уж где он шел с той же сокрушительной силой, что и по всей России! Самая радикальная перемена после Октябрьского переворота 1917 года случилась в доме инженера Перцова. К началу зимы строение было национализировано, бывший владелец – как уже отмечалось – сначала уплотнен, а затем и вовсе арестован. Опустевшие площади – тоже в уплотненном порядке – заняли совершенно иного происхождения постояльцы. Появились новоселы и в мастерских-студиях под крышей. В них почти сразу же стали доминировать наконец-то получившие официальное признание представители русского авангарда, в том числе бывшие «молодые валеты».

Их стремительное вхождение в новую, отнюдь не гарантирующую благополучия жизнь было хоть и не всегда до конца осознанным, но совершенно искренним. На первых порах после октября 1917 года очень многие люди в стране оказались во власти иллюзии стремительного построения нового, невиданной ранее справедливости мира. Вот эта-то вера и выдвинула революционеров от искусства в первые ряды. Более того, на какое-то время даже сделала их государственными деятелями. Так, казалось бы, совершенно не сочетающийся с госслужбой и по-настоящему увлеченный лишь творчеством да преподавательской деятельностью Роберт Фальк стал в одночасье членом Московской коллегии Народного комиссариата просвещения. А вызванный из Петрограда Натан Альтман даже возглавил в этом учреждении отдел изобразительного искусства (ИЗО).

Н. Альтман. Автопортрет

Именно Альтман стал одним из первых художников – представителей русского авангарда, который освоил былую студийную территорию московского «Монпарнаса». Другие – Павел Соколов-Скаля, Василий Рождественский и Александр Куприн – вселились несколько позже. Третий компаньон – Фальк – получил от революции мастерскую вообще в другом месте. Она находилась в жилом корпусе бывшего Московского художественного училища на Мясницкой – того, между прочим, самого, откуда в свое время всех троих поперли с последнего курса за «вызывающий стилевой радикализм». Теперь тот же Фальк в том же, но, правда, переименованном во Вхутемас (Высшие художественно-технические мастерские) училище преподавал. И даже скоро занял пост ни много ни мало декана факультета изобразительного искусства.