– В чём дело? – спросил он шофера.
– Простите, сэр. Полиция только что закрыла перекрёсток. Вроде везут кого-то очень важного.
Впереди пролетела колонна чёрных лимузинов и джипов с многочисленным полицейским сопровождением. Из открытого окна первого автомобиля на город смотрел бесстрастный человек в расшитой позументами военной форме. Он отвернулся, и стекло медленно опустилось.
– А может, это тот самый китайский генерал, как его?
– Кюнг, – проворчал Зальцман. – Ему мало сорвать мой завтрашний рабочий день, он и сегодня в пробке держит.
– И как вся эта каша заварилась?
– Я и сам до конца не понял, – признался босс. – Какой-то умник в генштабе США решил, что получится отличный пиар, если один из их генералов сыграет Наполеона. Совет директоров «Реванша» такой рекламе был только рад, они носились всюду с этой идеей. А тут, глядь, и российские генералы тоже подтянулись, потом индийские. Теперь у них, видите ли, конкурс. У этих военных шишек свои лоббисты. Они пытаются всеми правдами и неправдами склонить наш совет директоров на сторону своего кандидата.
– Лоббисты, говоришь? Наверное, и денег там немало крутится? – предположил со вздохом Мэнли. Он представил себе миллиарды, которые будут влиять на их работу на кастинге высших командиров «Реванша».
Лимузин поехал дальше. Посмотрев на дорогу, Зальцман закрыл перегородку к шофёру и, понизив голос, промолвил:
– Ты даже не представляешь, какие деньжищи. И, по-моему, именно китайцы собираются утереть нос всем остальным. С этим Кюнгом все уже носятся как с суперзвездой.
– А почему же один из этих генералов на самом деле не может стать Наполеоном? – не понимал Мэнли.
– Да ты их видел? Из любого пня выйдет более подходящий Наполеон. Если протолкнут кого-то из них, можем подыскивать себе новую работу.
– Я думаю, совет директоров с тобой не согласится и начнёт, обязательно начнёт подсовывать нам проплаченных кандидатов: слишком уж ставки высоки. Они дальше своих носов ничего не видят! За эти гигантские откаты они рискуют сорвать главное! Успеха можно добиться, только если зрители поверят. Поверят всецело. Малейший компромисс с главной фигурой – и всё полетит к чертям! – Зальцман расстроенно вскинул руки.
С Мэнли на секунду спала его привычная непроницаемая маска, и он усмехнулся:
– Не переживай, мне тоже хочется утереть нос совету директоров. Ладно, может, этот субъект из психушки оправдает мои надежды?