Макс остался без своего оружия, но и зверь был повержен: медленно, как при замедленной съёмке, он сползал с крепостной стены, унося с собой вниз огромный кусок столь нужной крепости защиты, круша окружающие скалы и подминая под себя сотни и сотни ещё ослепших орков, гоблинов, троллей. Зазубренный крокодилий хвост уже мертвого гиганта взметнулся над стеной и, всё-таки зацепив Макса, скрылся далеко внизу. Вокруг всё затихло. Ослеплённые вспышкой драконы попадали на землю, орки не могли прийти в себя, гоблины и тролли жалобно скулили, зализывая раны и растирая внезапно ослепшие глаза. Макс взглянул на свою грудь: от правого плеча через всё тело расплывалось кровавое пятно – последствия удара хвоста свиноаллигатора. Действительно, всё как в фильме. Только после удара хвоста демона Гендальф Серый стал Гендальфом Белым, а Макс пока что чувствовал лишь сильную боль и настоящее отчаяние. Как без посоха защитить замок? Орки скоро придут в себя и путь для них открыт – пролом в стене. Что же делать? Конечно, есть выход. Это – сама башня. С самого создания замка Макс в ней ни разу не был. Откуда-то мальчик знал, что войти в неё может только он и лишь однажды. Обратного пути нет. Какая магия её охраняла, неведомо было даже ему – «ученику Гендальфа»…
Где-то внизу протяжно затрубил рог. Орки пришли в себя и сейчас продолжат наступление. Максу пора. Он в последний раз оглянул свою крепость, защищая которую провёл столько лет и, скрипя зубами от боли, медленно побрёл к железным, исписанным эльфийскими письменами воротам башни. На окраинах его крепости появились первые орки и, потрясая мечами, кинулись на свою добычу. Собрав всю волю в кулак, Макс побежал, отворил тяжёлые ворота и, скинув успевшего вцепиться своими кривыми зубами ему в ногу самого шустрого орчёнка, шагнув внутрь, затворил сверкнувшие магическим светом двери. Всё, теперь вокруг только тишина и мягкое, нежное свечение…
* * * * *
Последние несколько часов бабушка не выпускала из своих рук холодную, напряжённую ладонь внука и, не сводя глаз, всматривалась в его скрытое почти наполовину кислородной маской лицо. Что-то происходило. Кардиомонитор пикал как обычно, рисуя свои замысловатые кривые, но бабушка знала точно – что-то не так. Родные люди это чувствуют. Метафизически, подсознательно, как хотите. Но этого не отнять. Даже находясь на другом конце мира, любящие сердца ощущают друг друга. Чувствуют и сопереживают…