Бабушка пронзительно закричала: на груди её бессознательного внука без какой-либо видимой причины от правого плеча через всё тело проявилось обильное кровавое пятно. Кожа мальчика и мягкие ткани расползлись, словно от удара каким-то острым предметом. Забегали врачи, медсёстры, отодвинув старушку в дальний угол. Не мешай, мол, старая, и без тебя ничего не понятно. Время как будто остановилось. А вот опять, уже на ноге внука, словно укус… Пип, пип, пип – рисовал кривую сердечный аппарат. Пип, пип, пип, пи-и-и-и… Всё… Прямая… Несколько попыток реанимации… Бесполезно. Парень отмучился, ушёл. В углу, где стояла бабушка Макса, раздался глухой удар. Оглянувшиеся врачи увидели лежащую ничком старушку. Кто-то метнулся к ней, прощупал пульс – ничего. Старая милая женщина последовала за своим внуком. Это судьба. Она была с Максом всю жизнь, пыталась быть, и ушла с ним в один день и час… «Господи, Царствие им Небесное, – перекрестился дежурный врач-реаниматолог. – Чёрт бы побрал эту смену. Две смерти – как—то уже слишком». Затем добавил медсестре: «Ну, что встали? Везите обоих в морг».
* * * * *
Макс поднимался по широкой мраморной винтовой лестнице на самый верх башни. Он никогда не был здесь, но откуда-то знал, что во всём этом строении есть всего лишь одна комната, и именно она принесёт ему полное успокоение и неподдельную радость. Что теперь его ждет, Макс не знал. Да это, в принципе, и неважно. Уже сейчас он чувствовал себя так, как ни разу за свою короткую жизнь: никаких болей не было и в помине, в теле непривычные лёгкость, бодрость и сила. «Прошагал уже, наверное, не одну сотню ступеней и хоть бы что. Здорово, вот бы бабушке рассказать. Ни за что бы не поверила. А оно так! Да и вообще я бегом могу!» – думал «маленький колдун» и, засмеявшись, вприпрыжку заскакал через две ступеньки на самый верх и уже вскоре влетел в огромный, округлый с широкими окнами и тонкими полупрозрачными колоннами зал. Ласковый ветерок раздувал дымчатые тончайшие занавеси, обрамлявшие окна, и разносил по всей комнате какой-то изысканный неизвестный аромат. Кроме небольшого золочёного столика в самом центре, в зале ничего не было. А на столе лежала толстенная, в кроваво-красном или краповом переплете, книга. И словно звала его: «Подойди, юный волшебник, я и есть твоя мечта, твоё счастье…».