Обрубленный наконечник лэнса, полетел под копыта коня. Копье слабо качнулось, было, туда же, вниз. Но Зигфрид удержал древко.
Укороченное почти на локоть копье ударило-таки в красно-синюю грудь. Зигфрид ощутил привычную хрусткую отдачу. Древко, прижатое правым локтем к боку, дернулось назад. Переломилось. Полетела щепа.
Конечно, тупой лэнс не пробил вражеского доспеха, однако с такой силой вышиб чужака из седла и швырнул наземь, что тот так и остался лежать недвижимым. Меч выпал. Рогатый шлем откатился в сторону.
Пешие слуги кинулись на помощь поверженному господину. Люди-грибы яростно кричали и размахивали оружием. Желтолицые кнехты явно вознамерились отбить павшего рыцаря. Что ж, похвальная верность. Похвальная и самоубийственная.
Зигфрид отбросил обломок копья, вырвал из ножен меч. Взмахнул клинком, проревел:
– В атаку!
Арбалетчики, зарядившие, наконец, самострелы, ударили первыми. Хорошо, метко ударили, в самую гущу врага: два болта свалили сразу трех человек. Рыцари под предводительством барона обрушились на язычников, подобно смерчу. Раздвинули неровную хлипкую стену копий. Вломились. Врубились…
Кто-то рухнул, сдернутый с седла копейным крюком. Кого-то сбили алебардой. Еще под кем-то срубили коня. Но это уже ничего не решало. Закованные в железо всадники на рослых боевых жеребцах смяли легковооруженную пехоту в считанные секунды. Когда подоспели оруженосцы и слуги, врага оставалось только добить.
* * *
Пленных было всего двое. Иноземный рыцарь, оглушенный в самом начале схватки и его слуга-сигнальщик, сопротивлявшийся до самого конца. Желтолицего кнехта свалил удар секиры по каске. Та же секира разнесла вдребезги и раковину-рог.
Зигфрид велел обезоружить пленников и стянуть с них доспехи. Ненадежные шлемы и легкие латы барон отбросил в сторону. Такие доспехи не внушали ему доверия. А вот оружие рыцаря-чужака Зигфрида заинтересовало. Пока пленников приводили в чувство, он с любопытством разглядывал меч недавнего противника.
Сталь была превосходной. Форма клинка – непривычной. Блестящий чуть изогнутый, с односторонней заточкой и скошенным острием он представлял собой нечто среднее между прямым рыцарским мечом и кривой татарской саблей. Необычайно острое лезвие. Волнистый рисунок отполированного металла вдоль рубящей кромки. Небольшая округлая гарда вместо привычного крестообразного эфеса. На тыльной стороне – зарубки – видимо оставленные вражеским оружием. Удлиненная, предназначенная для двуручного боя, плетенная рукоять. Черные лакированные ножны, также обмотанные шелковыми шнурами…