Второй – короткий – меч иноземца оказался уменьшенной копией длинного клинка. Впрочем, был ли он мечом или все же являлся удлиненным кинжалом, Зигфрид так и не смог понять. Кроме того, в кармашках на ножнах малого меча-кинжала обнаружился небольшой ножик и длинная острая игла.
– Ваша милость, – к Зигфриду подступил Карл.
– Что? – повернулся к оруженосцу барон.
– Там это… Пленники очухались, ваша милость. Можно начинать…
Язычники, действительно, уже не лежали, а сидели, поджав под себя ноги. Неподвижные и бесстрастные, как каменные истуканы. Невозмутимые желтые лица. Полуприкрытые глазки-щелки.
Начать Зигфрид решил с пленного рыцаря.
– Кто ты? Где твой замок? Кому ты служишь? Что это за страна? Известно ли тебе, где искать татар?
Сначала Зигфрид задавал вопросы по-немецки. Потом вспоминал свои невеликие познания в итальянском, французском и английском: эти языки довольно часто звучали при императорском дворе и на турнирах. Потом попытался связать пару слов на сарацинском наречии, которое Зигфриду довелось слышать во время похода в Святую землю.
Чужеземец молчал. Всем своим видом язычник выражал глубочайшее презрение.
– Что ты ищешь в горах? – терпеливо продолжал Зигфрид. – Почему напал на старого колдуна? Зачем стрелял в моих людей? Для чего дрался со мной? Кому трубил твой слуга?
И – ни звука в ответ.
– Ты слышишь меня?! – рявкнул взбешенный барон.
Конечно, не слышать его чужак не мог. Но и на крик Зигфрида он никак не отреагировал.
Барон яростно размахивал руками, полагаясь больше на жесты, чем на слова. Однако пленник по-прежнему хранил молчание и не шевелился.
– Ты понимаешь?! Хоть что-нибудь?!
Нет, не похоже…
Если чужак и понимал его, то виду не подавал.
Зигфрид сплюнул. Возможно, помогли бы пытки. Но на пытки потребуется время. А его-то сейчас как раз и нет. Следовало поскорее убираться с плато: неизвестно ведь, кому и зачем подавали сигналы язычники. Тащить с собой бесполезных пленников тоже не хотелось. К чему лишняя обуза?
– Ладно, – зло процедил барон. – Мне с тобой возиться недосуг.
И потянул клинок из ножен.
Скрежет стали словно пробудил иноземца. Пленник вскинул голову. В оживших раскосых глазах вспыхнул огонек. Нет, этот воин не боялся смерти. Скорее, желал ее. Чужак встретился взглядом с Зигфридом. Протянул руки то ли в просящем, то ли в требовательном жесте. К мечу протянул! Что-то быстро и отрывисто произнес на своем напористом гортанном наречии.