Вопрос о том, рожать меня или нет, даже не стоял. Двое детей, работа по двенадцать часов в сутки, институт. Крохотная квартирка. Мужа нет. Рожать еще одного ребенка при таких обстоятельствах тогда было попросту чистым безумием. Да и маме уже 37 лет. Но вышло так, что когда она узнала о своей беременности, было уже поздно что-то менять. Много лет спустя она рассказывала мне, как со слезами на глазах просила врача прервать беременность. Объясняла ему свою безвыходную ситуацию. Но врач наотрез отказался, так как срок был слишком большой.
Меня никто не ждал и не хотел. Я не была ни желанным, ни любимым, ни долгожданным ребенком. Но я все-таки пришла в эту жизнь, родившись почти на 2 месяца раньше срока.
Мой отец подарил мне в этой жизни две вещи. Непосредственно само мое появление в этом мире и мое имя Алла. Он был мусульманином, и решил назвать меня в честь своего Бога. Более, увы, ничего. Его никогда не было в моей жизни, и я должна признаться, что до сих пор тихо завидую тем, у кого в жизни есть тот человек, которого они могут назвать этим удивительным словом «Папа».
Но ведь моя душа для чего-то выбрала именно его. Значит так было нужно. И теперь я знаю для чего. Для того, чтобы пройти испытания нелюбовью и ненужностью и опять же не сломаться, а стать сильнее.
Ох, сколько же этих испытаний я сама себе уготовила, или это те, кто меня послал, выбрали мне эту семью и эту судьбу? Не знаю. Но ведь никто не приходит сюда не по своей воле. Значит я сама согласилась. Сама. Наверное, когда мы находимся не в трехмерном пространстве, земная жизнь кажется нам молниеносной, а испытания не такими уж тяжелыми. Но стоит нам прийти в физический мир, как мы начинаем понимать, что не всегда готовы к тем тяготам, которые выбрали. Понимать-то понимаем, но уже поздно, и поезд назад не повернешь. Мы проходим то, что должны пройти. Должны.
Моя мама стала для меня как примером невероятной силы и выносливости, так и своеобразным испытанием. Я называю это «испытание одиночеством». Я всю мою жизнь провела рядом с моей невероятной, сильной и волевой мамой, но при этом я всегда чувствовала и знала, что по духу я ей не близка и не понятна. Даже более того. Я для нее была и есть «немного сумасшедшая». Я говорю какие-то странные вещи, на которые она всегда отвечает мне такими словами: «Лучше бы делом занялась».