О! Эта загадочная фраза «займись делом», которой можно просто отмахнуться от чего угодно, как от назойливой мухи. Эти два слова я не люблю до сих пор.
Мне, конечно же, как каждой маленькой девочке, хотелось всем на свете делиться с мамой (ведь папы у меня никогда не было). Но после моих нескольких неудачных попыток в детстве и юности поделиться с ней тайным, сокровенным, личным, я замкнулась. Мама не понимала меня. Да и не пыталась понять. И этому есть очень простое объяснение. Ей было просто не до этого.
Она боролась за жизнь моих братьев, которых безмерно любила. И боролась каждодневно, в прямом смысле этого слова.
Ей было не до моих невнятных желаний и спрятанных обид. Но я ведь была маленькой девочкой, и несмотря на то, что мне пришлось быстро и сразу повзрослеть, мне все равно сильно и беззаветно хотелось ласки. До боли, до слез. Да, простой, обычной материнской ласки. Странно, что этого мне хочется даже сейчас. Мне хотелось, чтобы меня иногда гладили по голове и называли «доченька» или «моя девочка», говорили бы «моя умница», «моя красавица».
Обязательно говорите это своим детям! Не жалейте времени, не жалейте добрых слов и чувств, дарите похвалы и комплименты ежедневно, даже если кажется, что пока и не за что. Дарите авансом. За то, что ваш малыш выбрал именно вас. За то, что он рядом, за то, что он вас любит. Вполне вероятно, что вашего ребенка больше не будет любить никто, а обидеть его будут стараться многие. Всю его жизнь. Хвалите, любите, обнимайте, пусть ваш ребенок растет любимым. И тогда он обязательно будет счастлив: и сейчас, и потом.
В детстве я страстно завидовала детям, у которых были ласковые мамы. Но моей маме было не до этого. Жизнь-выживание. Жизнь-борьба. Жизнь-испытание! Это то, чем была вся ее жизнь! Без радости и спокойствия.
Я все это понимаю, но мне все равно до сих пор хочется быть понятой, принятой и любимой моей дорогой мамой. Которая, наверное, принимает меня. И любит меня. По-своему.
Но я знаю, что до сих пор так и остаюсь для нее чем-то непонятным и очень странным.
«Моя мама меня не любит, не понимает и не принимает, и так будет всегда», – думала я. Все попытки объяснить мои чувства или поделиться с ней чем-то личным и сокровенным, почти всегда оказывались тщетными.
Внутри себя я всегда испытывала острое чувство одиночества и ощущение какой-то ущербности. С раннего детства я понимала, что со мной «что-то не то», «что-то не так», что я «какая-то не такая». Но что не то и не так, и как это исправить, у меня не было ни малейшего понятия.