Образование лекаря-астролога привлекало многих, но где-то в середине своего обучения от него часто отказывались. От астролога требовалось знать всех зверей, все растения и камни на Гео (хотя бы по картинкам в бестиариях, флорариях и лапидариях) их символизм и то, к какому месяцу они принадлежат, а также умение рассчитать, согласно звездам и дате рождения, правильное лечение для больного. Одни школяры не выдерживали зубрежки, вторые – рисования таблиц, третьи – созерцания язв. Последний, восьмой год обучения, школяры-астрологи проводили в городской больнице – как правило, в больницах крупных городов, но их могли направить в любую «дыру». Там им выделялось по восемь больных. Если все восемь выздоравливали, то школяр получал лицензию астролога уровня «с большим почетом» и мог носить красный шаперон на плече. Если хоть один больной умирал, то университет выдавал лицензию астролога уровня «с почетом» и право на черный шаперон. Если умирало больше половины больных – простую лицензию астролога, без шаперона. Если умирали все больные – лицензию лекаря уровня «ниже всех канонов». Такие лекари становились хирургами – тоже порой дорогостоящими врачевателями. Недоучившиеся астрологи нередко трудились для аптек, находили себя в далекой от врачевания алхимии.
Вьён Аттсог бросил университет в начале своего восьмого года обучения, после того как его первому больному резко подурнело и он побоялся убить «ту дряхлую старушенцию». Еще Маргарита узнала от Рагнера, что к тому времени Вьён «уже подцепил в распущенной Санделии головную хворь – занедужил своим чертовым гумноизмом», а в Лодэнии как раз закончилась Тридцатилетняя война. В Ларгосе Вьён искал работу с жильем, поскольку разозленный отец выгнал его из дома; Ранноры искали того, кому могли доверить воспитание шестилетнего (почти семилетнего) Рагнера. Вот так и получается, что Вьёна и Рагнера свели сами звезды, «дряхлая старушенция» и немного «гумноизм».
________________
Ночью Венераалия, ближе к утру, в Ларгосе случилась необычайная по силе буря: волны захлестывали набережную, ветер срывал крыши, из-за дождя затопило окраины. Все думали, что казнь презренного бродяги, убийцы, бандита, осквернителя и насильника Пролы Шорхога придется перенести. Однако буря закончилась столь же стремительно, как началась: к дневному часу Трезвения уже ярко сияло солнце, поэтому колесование и вырывание половых органов провели в назначенное время, после чего тело «нелюдя» оставили на виселице. Господа Тиодо наблюдать за казнью не пожелали, но к полудню пришли в храм, где их радушно встретил отец Виттанд.