— Я хочу, чтобы ты уяснил простую вещь — этим людям осталось
жить всего трое суток…
— Не факт!
— Если мы сейчас все-таки окажемся на Теллуре, полагаю, что
факт. Ты хочешь исчезнуть вместе с ними?
— Не хочу. Но почему ты решила, будто мы какие-то особенные, что
непременно должны выжить и имеем право идти к спасению любой
ценой?
— Мы все особенные, каждый по-своему. Борьба за существование —
один из важнейших инстинктов, благодаря которому человечество до
сих пор худо-бедно обретается во Вселенной. И не тебе обвинять меня
в эгоизме! Укажи мне цель, ради которой мне надо пожертвовать
собой, и если она мне понравится — я пожертвую, не сомневайся, а
сейчас моя цель — выжить!
— Я никого не обвиняю, — помотал головой Вадим. — Но согласись,
мотивировать убийство человека тем, что он и так скоро умрет —
противоестественно. И потом — как скоро? Три дня, значит — можно! А
неделя? А месяц? Год? Знаешь, как-то услышав очередное печальное
сообщение о смерти еще одного великого представителя земной науки и
культуры, я подумал: сто лет — не такой уж большой срок, а по
космическим меркам и вовсе — мелочь, но через сто лет на Земле не
останется ни одного живущего сейчас человека! Ну, грубо говоря,
десяток долгожителей — не в счет. Ты вдумайся, практически ни
единого! Нет, не надо иронических ухмылок, ты сосредоточься,
прочувствуй ситуацию! Все мы — ходячие трупы, категорически
отказывающиеся в это поверить. А теперь прикинь, как это выглядит
со стороны: чего они там копошатся-то, все равно уже не жильцы… Бац
— и готово, и не фиг мучиться…
— А ты оптимист…
— Я уже пустое место — фантом, впрочем, как и ты… Похоже,
гадалка была права, объективная реальность отторгает нас, мы здесь
лишние…
— Слушай сюда, фантом безнадежности, в данный момент для нас нет
ничего реальнее, чем перспектива окончательно подохнуть в ближайшие
дни! — Глен говорила негромко, отрывисто, словно гвозди
заколачивала. — И если ты вместо отчаянной борьбы за жизнь будешь
разводить свою гнилую философию, то загнешься не через сто лет, а
меньше чем через сто часов!
— Хватит лирики, — отмахнулся Вадим. — Не боись. Я сделаю все
как надо, вдруг мне понравится… Короче, побарахтаемся еще. Это даже
забавно…
— Забавно?
— Ну, если предположить, что Страшного Суда не будет…
— Скотина ты двуличная, — с чувством резюмировала Глен.