Я уже не воспринимал соседа как нечто непонятное. Он стал для меня невидимкой, периодически выплывая, как лодка из тумана. С Наташей я виделся еще реже, так как она большую часть времени проводила дома, в отличие от своего мужа-баламута. Несколько раз мне приходилось видеть, как Коля в драке раскидывал своих обидчиков, а их обычно было немало. В такие моменты я чувствовал боль в грудной клетке, вспоминая его легкий толчок на лестничной площадке.
В тот день мы собирались в гости к Жениной сестре, и Лера вместе с мамой прихорашивалась перед зеркалом. Зачем наводить марафет перед походом к родне на чай, мне было тяжело понять, но я, как и всякий мужчина в подобной ситуации, просто лежал на диване и ждал. На мне все еще были домашние шорты и майка, и я читал с экрана телефона смешные житейские истории. Какой смысл торопиться, если я собираюсь за три минуты и мне все равно придется снова стоять и ждать их?
В комнату зашла Лера и вытянула передо мной руки. Ногти блестели от детского лака, а правое запястье украшал браслет из голубых камушков, купленный Женей в переходе метро. Я приподнялся на кровати и сделал вид, что очень внимательно рассматриваю ее украшения. Когда дочь также пристально стала смотреть на свои руки, я притянул ее к себе и сделал вид, что собираюсь укусить. Лера завизжала, но игру приняла и через мгновение больно впилась зубами в мою ногу. Когда я картинно застонал, дочь засмеялась и поцеловала меня в щеку.
– Папа, ты такой смешной, – сказала она, вставая с кровати.
В этот момент в комнату зашла Женя и, уперев одну руку в бок, посмотрела на меня испепеляющим взглядом. Мои руки были подняты, как у парламентера, демонстрирующего отсутствие оружия.
– Мы ничего не делали, – с легкой улыбкой на губах оправдывался я. Женя уже смотрела на Леру, и ее лицо становилось все строже. Мне стало ясно, что ничего хорошего можно не ждать.
– Вова, я пятнадцать минут пыталась накрасить ногти этому моторчику, который постоянно норовил куда-то убежать. И что я вижу? Ты вытер весь лак о свою футболку. Хорошо еще, что он отстирывается. Что теперь с Лерой делать? Пойдешь без лака.
Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что любые апелляции с нашей стороны исключались.
– Ну мама, – капризно протянула дочь, – я хочу с лаком. Папа, скажи ей!