– Да, папа, скажи мне, зачем ты испортил всю мою работу?
– Жень, а может, ты еще раз накрасишь? – Я даже руки сложил перед грудью, как в молитве.
Женя окинула нас ехидным взглядом и сказала:
– Хотите лак – решайте этот вопрос сами. Мне еще самой накраситься надо.
Она вышла из комнаты, а я физически почувствовал взгляд дочери. Это была мольба, и мне оставалось только кивнуть и показать рукой на дверь:
– Пройдемте в мой салон. Я его только что открыл, но думаю, вам понравится. Будете моим первым клиентом.
Дочь вылетела из комнаты с радостным визгом. Я пытался вспомнить ритуальные действия жены, выполняемые обычно при покраске ногтей. По-моему, первым делом надо хорошенько потрясти флакончик.
Не могу сказать, что мой результат был неудачным: ногти блестят, а клиент доволен. Немного испачкали столик, но это ничего. Лера выбежала в коридор показывать маме новую красоту. Я же, выглянув следом за ней, понял, что одеваться пока бесполезно. Вернувшись в комнату, я снова улегся на прежнее место и только прикрыл глаза, как послышался непонятный грохот. Звук раздался в подъезде, и я подумал было встать и посмотреть, что там такое, но не встал. Ведь мы все равно скоро выходим. Разберемся на месте.
Женя заглянула в комнату и указала пальцем на входную дверь.
– Ты слышал? – спросила она.
– Слышал. Будем выходить – посмотрим.
– А вдруг там что-то случилось?
– Жень, с ними все время что-нибудь случается. Пусть они хоть поубивают друг друга, нам только лучше будет.
Странно, но тогда всплыли в памяти все мои «конфликты» с соседом. Казалось бы, мы уже почти год живем мирно, а почему? Я стерпел его скотское поведение, а он получил то, что хотел. Да еще и заимел под рукой банк, выдающий микрокредиты и не требующий их возврата. Получается, что проиграл тогда я. Я делал вид, что просто не хочу войны, а на самом деле боялся признаться себе в трусости.
На душе стало мерзко и противно. С этим надо было что-то делать, и я поднялся со своего места. Жена уже вернулась к работе по приведению себя в парадно-выходной вид, и я решил быстренько одеться и подождать семью на площадке. Надев выходную рубашку и брюки, я пошел к двери. Жена молча в недоумении смотрела на меня. Но, когда я надел туфли, ее терпению пришел конец и уже пару минут витавший в воздухе вопрос вырвался на свободу: