Петрович уверенной рукой разлил в три стакана грамм по пятьдесят
водки и первый схватился за один из них, а во вторую руку взял
маринованный огурец из тарелки. Стас повторил действия старика и
пристально посмотрел на рядового. Тот сидел и грустно
гипнотизировал предназначенный ему стакан, не решаясь
притрагиваться к нему.
– Ты бери, Вася, бери, – сказал ему Стас, – нервы надо
расслабить немного. Главное меру знай, а то откачивать тебя потом
не хочу.
Мужчины звонко чокнулись гранёными стаканами советских времён и
залпом выпили их содержимое, закусив огурцами. Вася при этом чуть
не задохнулся, его глаза резко увеличились в размере, а про закуску
он и вовсе забыл. Стас пробкой затолкал ему в рот крупный огурец и
похлопал по щекам, приводя в чувства.
– Что за молодёжь нынче хлипкая! – воскликнул Петрович, глядя на
всё это. – Вот в наше время деды самогонку гнали, вот это я
понимаю! Не ровня водке нынешней! – старик замолк, улыбнулся и
продолжил извиняющимся тоном: – Закуска слабовата. Я бы предложил
картошечки своей деревенской, но печь ещё не топлена. Вы грибочки
испробуйте, местные, сам прошлой осенью собирал, значит, и в банки
закрывал. Вас как звать то, сынки?
– Старший лейтенант Станислав Князев, можно просто Стас.
– Рядовой Василий Тихомиров. Вася то бишь. Водитель я.
– Значит, ты, старший лейтенант, рассказывай, что такое на земле
нашей твориться? – снова спросил Петрович.
– Всего мы и сами не знаем, Петрович. Как ни печально это
признавать, но я вовсе не уверен, что против этого врага нам
удастся выстоять. От них нас ни холодная зима, ни обильные снега не
спасут. Честно говоря, вообще не знаю, что дальше делать. Мы с
Васей не ахти какая армия великая, а других выживших мы пока не
видели, ты вот первый.
– А где же войска все наши? Вы ведь не сами по себе должны
быть?
– Получается, что теперь мы как раз-таки сами по себе и есть.
Всю нашу базу с воздуха разбомбили, нам повезло, что мы за
периметром в это время находились, только это и спасло. Ты,
Петрович, корабли в небе видел? Круглые такие, странные.
– Да как не видеть, видел. Жужжали тут аки пчёлы, значит. Я в
доме сидел, из окна на них смотрел. Потом взял своё ружьё да на
чердак дома бабки Ефросиньи полез, оттуда видно получше. Так вас и
заметил, когда вы пешком сюда шли. Думал, что вы тоже с этими
леталками, значит, заодно.