- Ой... - одна из служанок замерла,
расстроенно держа в руках сережки. Красивые, изумрудные, ровно того
же цвета, что и глаза Кристины. - Госпожа Эллинэ... А у вас
уши не проколоты...
Кристина машинально
потрогала уши и ожидаемо не поняла, есть там что-нибудь или нет.
Хотя точно знала, что проколола уши еще в пятом классе. И что за
три недели они никак зарасти не могли - по опыту знала, что на это
потребовалось бы не меньше месяца. Все страньше и страньше...
- И не надо. Обойдусь.
- Но...
- Я сказала - нет! - рявкнула
Кристина.
Вот, кстати, еще одна странность,
подумала она, пока горничные припудривали ей лицо в четыре руки и
накручивали на голове что-то из волос. Для нее такая резкость на
ровном месте с подчиненными или обслуживающим персоналом вовсе не
характерна. Хотя это, в принципе, можно объяснить паршивым
самочувствием. В конце девушки мазнули ее по лицу стеклянной
палочкой с цветочно пахнущими духами - кажется, лаванда - и наконец
отстали.
- Малин, беги за доктором, скажи,
госпожа Эллинэ очнулась!
Помянутая Малин
убежала, вторая горничная, подхватила замешкавшуюся Кристину под
локоть и вывела из спальни. Кристина села на диванчик у
стены, раскинула руки на спинку и огляделась.
Небольшая комната, надо
полагать, для общения с теми, кого в кровать тащить не стоит, а для
гостиной они слишком близкие.
Будуар.
Диванчик, обитый
салатовым шифоном, два кресла напротив, с такой же обивкой, между
ними - столик на гнутых ножках, с непонятной металлической
фиговиной, похожей на статуэтку тощей танцовщицы, которая взяла в
руки кувшин и в этот момент ее скрутила судорога. Пара круглых
табуретов. Высокие узкие окна, золотистые тюлевые занавески. На
стенах - тканевые обои, нежно-песочного цвета и изогнутые рожки
светильников. У которых есть стеклянные плафоны, похожие на
тюльпаны, но почему-то нет лампочек.
В дверь заглянула Малин:
- Госпожа Эллинэ, к вам можно?
- Вводи, - хмыкнула Кристина,
чувствуя острое желание закинуть ногу на ногу. Что было невозможно
из-за треклятого количества нижних юбок, а также потому, что это
было, возможно, неприличным. Раз уж здесь двинулись на начале
двадцатого века, то и требования этикета могли притащить оттуда же.
Также хотелось закурить, не от никотинового голодания, а просто
из-за психологической привычки, требовавшей держать сигарету во
рту, чтобы не нервничать. В комнату вплыли оба доктора,
"Айболит" и "Дед Мороз", уже без белых халатов, в одинаковых черных
костюмах. Черные визитки - забавная помесь пиджака и фрака, с
полукруглыми фалдами, и одной-единственной пуговицей - черные
жилеты, белые рубашки, серые жилеты, серые галстуки. И брюки в
черно-серую полоску.