Словосочетание «свободный найм», — не
«вольные торговцы», — было эвфемизмом каперства. Как раз лет
десять назад или около того, когда Сашка поступал в Академию,
закончилась последняя большая война в колониях. В ней Единая
Америка билась со своими многочисленными метрополиями, и
ОРК[6] участвовали то на одной стороне, то на
другой. Это порою приводило к забавным курьезам, особенно что
касалось пленных. Вот уже лет десять в эфире стояла тишь да гладь,
и, как говорили газеты, бравый век пиратства и всяческого
приватирства окончательно подошел к концу. Что ж, это многое
объясняло: например, почему «лучший капитан во всем эфире» Балл М.
Ф. вот уже десять лет промышляет извозом, и почему у этой самой
Берг такая потрясающая коллекция шрамов на шее (прикрыты волосами,
но все равно видно) и левый мизинец отсутствует. Ну и меч такой
хороший. Бывшая пиратка, сомнений нет.
Тут Сашка почувствовал, что сердце
его упало: он наконец-то понял, что Балл имела в виду, когда
говорила о специфике курьерства. Контрабанда — это точно; а может
быть, что и похуже.
С другой стороны, тогда же она
сказала, что ему, как штурману, ни с чем таким дело иметь не
придется.
Пока он так размышлял, Берг
наконец-то поднялась со своего ящика и полезла в малый люк,
предназначенный для экипажа; Сашка поднялся за ней, чувствуя, как
неудобно бьет по заднице футляр с альтом, по-гитарному привешенный
на спину.
В дуле пахло солью и водорослями (на
запуск, конечно, пресную воду никто не тратил, накачивали прямо из
океана), нагретым за долгий день металлом и, конечно, озоном.
Бригантина стояла на распорках, с палубы до дна пушки свисала
веревочная лестница. Берг влезла наверх удивительно легко, огромный
тесак совершенно не мешал ей. Сашка последовал за ней с несколько
меньшей грацией, но все-таки умудрился не стукнуться о стенки
желоба и вообще никак не уронить достоинство.
Половину палубы заливал солнечный
свет, половина уже ушла в тень — солнце понемногу опускалось за
холмы. На самом экваторе сидел и умывался огромный черный кот:
почти по колено Сашке. Кот опустил лапу, поднял на вновь влезших
умные желтые глаза и недовольно мяукнул.
— Это Абордаж, маринин кот,
— с удовольствием пояснила Берг. — Жирная, ленивая
скотина, — это она сказала ласково. — Die absheulich
wichtige Bestie, ich sage!