—Да ладно, во время огневой
тренировки все плохо себя показали, — пожала плечами Сандра. — По
две пушки на человека — это много. Если бы хотя бы Людоедка могла
ворочать орудием, еще туда-сюда, а так… Ну и мне ничего: пали и
пали. А на тебе и маневры, и огонь…
—Да ладно, мелкими маневрами пилот
ведает, поэтому ей Княгиня и отдала только одну пушку из семи, —
махнул рукой Сашка. — Все дело в том, что я слишком мало знаю
боевых заклинаний. Ну, сама понимаешь: на военных кораблях если ты
штурман — то ты штурман, и к орудию по тревоге не
становишься.
Сашка говорил фигурально: управление
семью орудиями «Блика» (нос, два кормовых и четыре бортовых)
выводилось на мостик, в каюту казначея и в двигательный отсек, на
пост кормчего. Еще дополнительные терминалы можно было настроить в
кают-компании, возьми Балл на борт дополнительных спецев. «Стоять»
у них никому не приходилось: наоборот, обстрел заклинаниями
требовал столько сил, что нужно было только сидеть или даже
лежать.
— Все фигня, кроме пчел,
— пробормотала Сандра, проводя смычком по струнам, — и
пчелы тоже фигня… Все образуется. Разучишь ты заклинания, нам еще
только до Аль-Карима две недели, как пять зачетов сдать. Я тебе
книжку одолжу. Helvete[1], и где она
умудрилась так расстроиться?
/[1] Ад
(норв.)/
— Ты очень неосторожно обращаешься с
инструментами, — сказал Сашка, с нежностью глядя на нее. Его
собственный альт не слишком пострадал от переноски; впрочем, Сашка
никогда не считал себя великим музыкантом и сам настраивал всегда
только гитару: на альт слуха не хватало. Гитару он сломал о
голову того самого капитана, которому заехал в челюсть, так что
теперь любимого инструмента у него с собой не было.
— Зато инструменты ко мне привыкают,
— со всей убежденностью произнесла Сандра. — И отражают мою
индивидуальность.
Тут Сашка не мог не согласиться.
Насколько он помнил, ее скрипки (а скрипки менялись каждые
несколько лет, вырастая вместе с Сандрой, пока ей наконец-то не
приобрели взрослую) всегда были украшены какими-то привесками,
фенечками-мулечками, расписаны рунами и иероглифами (якобы ради
улучшения акустических данных), щеголяли дополнительными
отверстиями в корпусе или еще чем-нибудь этаким.
Вот эта, нынешняя, скрипка, пестрела
ультрамариновыми и ярко-оранжевыми полосами, что вполне сочеталось
с какими-то плетеными цветными шнурками в Сандриных коротких (едва
закрывают уши) черных волосах, с ее сережками (в правом ухе четыре,
в левом три), кольцами, браслетами и прочими украшениями, которые
делали кормчего похожей на бродячую лавку амулетов.