После тренировки уставшая, но довольная, Мира протянула мне
меч.
— Спасибо, Макс! Великолепный меч! Просто как продолжение
руки.
— Нравится? — улыбаясь и глядя на ее счастливое лицо, спросил
я.
— Конечно!
— Тогда оставь его себе! Дарю!
— Как? — округлила она глаза. — Он же твой. Да и дорогой,
наверное!
— Он не мой, а трофейный. И для меня — легковат. А тебе в самый
раз. Поэтому — забирай, — махнул я рукой.
Ну а что, мне не жалко, а девчонке приятно. Может быть, он и
дорогой, но золото у нас с Кером и так есть. А мелочным я никогда
не был.
— Ой! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — радостно запрыгала Мира. А
потом поцеловала меня в щеку и побежала к Керу. Хвалиться,
наверное. Все же она совсем еще ребенок.
Перед ужином ко мне подошел очень задумчивый Кер.
— Макс, — начал он шепотом, — магия пропала.
— Куда пропала? — удивился я.
— Не знаю. Хотел разжечь костер, а магии нет, совсем, — уже
вовсе тихо и грустно пробормотал он.
— Держи, — порывшись в кармане, я протянул ему зажигалку.
Обычную китайскую.
— Это что? — удивленно уставился он на нее, но брать не
спешил.
— Огонь. Костер разжечь, — я крутанул колесико и показал
огонек.
— А магия? — вновь спросил Кер, осторожно беря зажигалку.
— Если она появилась раз, значит, появится еще, — уверенно
сказал я.
— Точно? — недоверчиво спросил он.
— Угу, — с самым честным видом кивнул я. Ну а что, появилась,
пропала — значит, еще появится. Не ломать же голову над этим. Тут к
людям выбираться надо. Припасы уже к концу подходят. Штаны у меня
все в заплатах стали за последние недели. Да и надоело уже в лесах.
А он: магия, магия.
После ужина, на котором запекли и съели подстреленную мной
птицу, немного посидели и легли спать. Ночью я проснулся и пошел до
ветру. А вернувшись, заметил, что Мира под одеялом свернулась в
комочек, да и укрыта была почти с головой. Подумал и укрыл ее еще и
своим одеялом, а сам накинул сверху китель.
Приснился мне после этого странный сон. Что лежу я в сугробе, и
мне очень холодно. Даже зуб на зуб не попадает. А рядом сидит тот
самый медведь. Грустный такой. И просит меда или хотя бы варенья.
Я, не переставая мерзнуть, развел руками и ответил, что ни того, ни
другого у меня нет. И мы грустили вместе. А потом медведь встал и
собрался уходить.
— Косолапый, — окликнул я его, — ты шубу-то оставь. Холодно.