Вдруг дверь, скрывавшая от посторонних любовное гнездышко, распахнулась, и Генрих нос к носу столкнулся с Гизом. За спиной у него стояла принцесса Маргарита, спешно застегивая лиф своего шелкового платья. Того самого, разумеется, цвета утренней зари, с жемчужными цветами.
Все трое застыли, глядя друг на друга.
Гиз пришел в себя первым. Происходящее, очевидно, не смутило, а скорее позабавило его. Впрочем, неудивительно: ему-то нечего было опасаться, в отличие от его дамы.
Герцог нахально ухмыльнулся и специально встал так, чтобы преградить Генриху дорогу.
– Приветствую, ваше величество, – глумливо произнес он, отвешивая нарочито церемонный поклон. – Во всем Париже теперь нет места, где не встретишь гугенота.
– И вправду неожиданная встреча, – ответил Генрих и быстро взглянул на свою невесту. Она уже привела себя в порядок, но на лице ее отражалось смятение. Генрих слышал, что Карл жестоко избил сестру, когда узнал об ее романе с Гизом. Если сейчас разразится скандал перед самой свадьбой, ей несдобровать.
Однако Гиза это, очевидно, интересовало куда меньше, чем подвернувшаяся возможность унизить врага. Он с любопытством смотрел, что Генрих будет делать в столь пикантной ситуации, и намеренно мешал ему пройти.
Дворянская честь требовала немедленно вызвать на дуэль возлюбленного своей невесты, но Генрих не мог позволить себе такую глупость: убить Гиза в мирное время прямо перед свадьбой. И уж тем более он не стремился умереть сам, защищая честь очаровательной, но совершенно чужой ему женщины.
– Отойдите, сударь, – сказал Генрих неприязненно, – и постарайтесь втянуть живот, он занимает весь коридор.
– О, сир, здесь и вправду негде посторониться, – ответил Гиз, радуясь назревающей ссоре. – Придется вам вернуться, откуда пришли, и поискать другую дорогу.
«А ведь здесь никого нет», – подумал Генрих. Он вдруг сообразил, что Гиз вовсе не стремится сберечь непрочный мир, считая его позором католической веры. И расправа с королем Наваррским в этом пустынном коридоре могла бы, пожалуй, повернуть события в нужное Гизу русло.
Противник был намного выше и сильнее Генриха. У худощавого и подвижного короля Наваррского было преимущество в скорости, но здесь, в узком коридоре, оно не имело значения. Доведись им подраться, у Генриха не будет шансов. А за спиной тупик.