– Опять ты выкручиваешься, Серега. Ладно, в следующий раз, если будем, то давай в субботу или пятницу.
– Я, ммм, вообще предлагаю, может, не пить в следующий раз. Ну каким-нибудь активити заняться, ну или выпить, но хотя бы не так сильно. Так, со вкусом, – неожиданное и совершенно несвойственное для себя предложение выдал заядлый собутыльник.
– Это почему же? Как ни крути, весело же было, без происшествий. Давай просто в нормальное время, чтобы не опаздывать. Или головные боли замучили? – слегка удивленно поинтересовался Лев.
– Нет, похмелье меня не берет, даже нравится это сонное, полуленивое состояние… Понимаешь, мне вот весело, я подбухиваю, кайфую, а ты прям заливаешься по полной, грустно смотреть иногда… Я понимаю, что ты еще не отошел…
– Так, хорош! – резко прервал Покровский. – Давай не будем сейчас, да и вообще никогда. У меня и так настроение паршивое, еще к Андреевскому идти… Он в кабинете?
–Да, да, в кабинете… – ответил Сергей тоном, слегка разочарованным от провала в искренней попытке образумить своего друга.
– Ладно, на обеде увидимся.
Лев ускорил шаг, оставив Сергея в одиночестве, явно давая понять, что сейчас есть дела поважнее, например – неизбежная казнь на эшафоте. Судя по открытой двери палача, секира уже давно была наточена и готова опуститься на хмельную голову злостного насильника трудовой дисциплины.
– Покровский! Заходи! – рявкнул Андреевский, увидев только показавшегося в дверном проеме Покровского, выглядевшего как маленький нашкодивший пацан. – Дверь оставь! – резко отреагировал начальник на попытку Льва сделать атмосферу более интимной.
«М-да, реально не в духе. Наверное, решил сделать показательную порку, чтобы весь этаж слышал. Хотя если он орет, то тут и дверь не поможет…» – подумал Лев.
– Я крайне извиняюсь, совсем паршиво себя чувст… – попытался начать обвиняемый оправдательную речь.
– Бухать надо меньше, что ты мне тут втираешь, заболел он мол! Цирроз печени, мигрень, постоянно блюешь, эти болезни?! Я какого черта должен отчитывать тебя, как маленького? – громко начал Андреевский процесс моральной экзекуции.
Отнюдь, его внешний вид не давал повода сравнить с образом кровавого палача, который ни у кого не вызывает позитивных эмоций. Он скорее походил на старого, еще очень сильного и крепкого главу рыцарского ордена, повидавшего много кровопролитных, но благородных войн, и не забывающего вставлять по самое не хочу провинившимся молодым рыцарям. Он искренне считал это своим священным долгом, поскольку: «Безопасность королевства держится только на плечах достойных и ответственных рыцарей, а не разгильдяев!»