К слову, для своих пятидесяти четырех лет и серьезной должности главы Управления по борьбе с организованной преступностью он был немного простоват и наивен. Прямой и твердый, как железнодорожная шпала. Был бы он немного поизгибистей и сложнее, то, возможно, уже бы давно занимал должность повыше. Но эту обратную сторону своей принципиальности он никогда не менял, считал не недостатком, а достоинством, даже больше того – отличительной чертой настоящего мужчины. Поэтому хитрых и чересчур изворотливых он недолюбливал.
Лысый, с поседевшими усами и бровями, карими глазами, коренастый, мускулистый. Взгляд проницательный, мудрый, но в глубине своей – добрый и искренний. Одет он был в качественную дорогую, но не выделяющуюся одежду: белую рубашку, обволакивающую массивные плечи и широкую мускулистую спину; темно-серые брюки; лакированные черные, как смола, туфли.
– Время 12:30. Думаешь работа к тебе домой должна приехать? Если еще раз такая хрень случится, возьму наряд, выбьем тебе на хрен дверь и кинем в обычный одиночный изолятор на пару недель. Устрою тебе, сука, отрезвитесь, – выпалил начальник скопившийся поток недовольства, разочарования и гнева, как воздух из спускающегося воздушного шарика. Хотя в его случае это был скорее столб пара из старинного раскочегаренного паровоза.
– Владимир Евгеньевич, обещаю, этого больше не повторится, – твердо сказал Покровский, уже порядком устав отчитываться.
– Не повторится… Еще раз опоздаешь – выговор и лишение всех премий на год! Если придешь с перегаром, то посажу тебя в самый пыльный и старый архив. Будешь у меня днем и ночью давно забытые дела в порядок приводить, сшивать, систематизировать и так далее… – добавил Андреевский и более спокойным, почти остывшим тоном продолжил: – Так, все! Давай работать. Закрой дверь, сядь, обсудим.
Лев выполнил указания и сел напротив начальника.
– В общем, Лев, слушай. Ты хороший малый, способный. Прошу тебя, возьми уже себя в руки. Алкашка – это зло, просто в запой уйдешь и все просрешь окончательно. Я понимаю, что у тебя причины веские, но поверь, тебе это дерьмо нужно сейчас меньше всего.
– Да, я понимаю, – быстро согласился Покровский, чтобы дальше не развивать эту тему.
– И не забудь, из какого дерьма я тебя уже вытаскивал! У людей не такая плохая память, вообще-то. Я тебя из этой ямы вытащил не просто по доброте душевной. Мне снова нужен тот оперативник, которым ты когда-то был и кем в глубине души еще являешься. Ты понял меня, Покровский?