– Чарли Макнэлли, – произносит хозяйка мягким голосом, выдающим утомление. – Меня предупредили о вашем приходе. Я Мэлани Форман. – Она одаривает нас нерешительной улыбкой. – Просто Мэлани. Проходите.
Мы ступаем через порог дома в чистенькую, отделанную со вкусом прихожую в масляно-желтых тонах. Лепная отделка, мягкое освещение, а на блестящем полу из твердой древесины потертый ковер в восточном стиле. Я тайком оглядываю замысловатые узоры. Местами ворс совсем протерся, но ковер настоящий.
Мэлани закрывает за нами дверь и вопрошающе смотрит на нас:
– А вы?..
– Уолт. Петручелли. – Мой напарник приветственно кивает. – Мои соболезнования.
Ну что ж, очко в пользу Уолта. Хоть здесь ведет себя по-человечески.
– Расположимся в гостиной? – спрашивает он, взвешивая на руке свою технику.
Мэлани указывает на проход в следующую комнату, и мы следуем за ней. Уолт быстро настраивает свет и устанавливает штатив. Даже он не может не чувствовать, насколько неудобно наше положение. Я достаю блокнот, роюсь в поисках ручки, при этом пытаясь незаметно проверить, как лежат волосы.
Хотя Мэлани, похоже, погружена в себя. Она безмолвно сидит, забившись всем своим болезненно худым телом в угол гигантского шоколадно-кремового дивана. Поглаживает бахрому декоративной подушки, бессмысленно глядя на свои руки. Наволочка от подушки напоминает мне «Ральфа Лорена», причем последнюю коллекцию.
Затем мой взгляд скользит по мягкому продавленному дивану, столам из разных комплектов, старенькому креслу, обитому тканью с давно вышедшим из моды узором елочкой, – вся мебель слегка протерта по краям. Надо узнать, не испытывают ли они денежные трудности. Хотя, быть может, муж с женой просто довольны обществом друг друга и большего им не надо.
Вот только «их» больше нет, напоминаю я себе, и в это мгновение Мэлани наконец поднимает глаза.
– О, простите, – произносит она с вымученной улыбкой. – О чем вы хотели меня спросить?
Вообще-то я не прочь спросить, почему она согласилась на интервью для питающегося чужим горем чудовища под названием «телевизионные новости». Но не стану.
– Спасибо, что не отказались пообщаться с нами, Мэлани, – начинаю я сочувственно. Сегодня мое сочувствие даже настоящее. Интересно, она уже открывала шкаф с его одеждой? Видела его зубную щетку? Закрыла книгу, которую он читал? Эта женщина пока еще не способна осознать, на сколько безнадежно одинокой она стала сегодня. – Что бы вы хотели поведать людям о вашем муже?