Еще секунда и я уже чувствовал жаркое дыхание адских огней в мою спину и затылок, но… Упал я не на твердые гранитные плиты входа в Вест Энд Тауэр, а на свою теплую и мягкую постель. От только что пережитого шока я не мог пошевелиться. Словно упавшая статуя, я лежал без возможности даже вдохнуть. Мой взор был направлен на стену с чудесной картиной из крови Ким. Волей не волей, я начал снова чувствовать в сердце болезненные покалывания моих невеселых воспоминаний… Боль медленно перетекала в сон… Я молюсь. Молюсь о том, что бы этот мой сон вознаградился вечностью, и земная жизнь пересекла финишную линию. Но, видимо, у небес были другие планы.
…из тоненькой линии разреза глаз, реальность приняла свой прежний облик. Я спал? Я дома? Жив я или умер?
«Система выдает неудовлетворительный ответ. Приносим свои извинения за технические неполадки»
Ах, да, как же я мог забыть… – иронически улыбаясь произнес я вслух.
И вдруг эхо рассеялось по комнате, стены в один момент стали менять свой цвет – из белого в серый из серого в красный. Они становились все ближе ко мне. И чем ближе они продвигались, тем отчетливей я слышал нежный и родной мне голос:
– Я люблю тебя, слышишь? Никогда тебя не оставлю и на небе и на земле…
Когда я расслышал слова, мою душу поразило едкой кислотой ненависти. Я не мог ответить, мое парализованное тело неподвижно и неизменно лежало на кровати, а сознание словно пыталось выбраться, стуча ударами пульса о виски моей головы. Это причиняло невероятной силы боль. Неожиданно из меня вырвался громкий, словно удар грома, вопль:
– Ненавижу! Ненавижу тебя! Лучше бы я никогда не встречал тебя! Ненавижу тебя…
Эхо больше не разносилось по комнате, она снова приняла прежнюю форму и цвет. Звук голоса утих. Пульс в голове, наконец перестал барабанить. Чувствую, как вновь начинаю владеть своим телом. Я посмотрел на укрытое занавесками окно. Через небольшую щель пробирался, будто пытаясь остаться незамеченным, лучик восходящего солнца… Он освещая комнату, словно освещал мое сознание. И стоило мне только подумать, что сон подходит к концу, как тихий женский плач нарушил могильную тишину. Мурашки армией прошлись по спине. От окна мой взор украдкой перемещался к источнику этого душераздирающего звука. Очагом слез оказалась стена с оставленной на память экспрессионистской мазней. Сил что-либо говорить не было… Через плач удалось услышать все тот же родной голос: