– Александр Александрович, вы поручили мне этот ввод. А сами приходите на вторую репетицию и вмешиваетесь…
– А-а-а, так значит, Галина Сергеевна, я вам помешал. Ну что ж, как на Руси говорится, дуракам полработы не показывают…
– Саша, но это не полработы, это одна восьмая, которую даже гениям не показывают, не то что дуракам…
Грачевская хорошо знала, что, закамуфлированная лесть действует даже на умных мужчин. Каляев легко поднялся из кресла, и направился к двери.
– Хорошо. Творите дальше. Зайду через неделю.
Прежде, чем за Каляевым закрылась дверь репетиционного зала, Галина Сергеевна ловко положила недокуренную сигарету на край стола (пепельниц в театре не было, курить было строго запрещено, запрет нарушался только женой худрука), и выпорхнула вслед за ним.
– Саш, не сердись пожалуйста!
– А конфетку? Это я уже много раз слышал: «Ты на меня сердишься? Скушай конфетку!»
– Саш, я тебе обещаю, что точно введу его в рисунок…
– Да разве в рисунке дело? Он смотрит на тебя, как на завуча школы и обнимает скрюченными руками…
– Ну давай введем его с кем-нибудь из молодых актрис…
– А ты с кем будешь играть? В театре сейчас нет героя, и ты прекрасно это знаешь. Или ты вообще готова отказаться от роли? – Каляев внимательно посмотрел в глаза жены и лукаво усмехнулся. – Не бойся, как муж я бы еще мог тебя отпустить, но как худрук театра, никогда не принял бы твоей отставки. Проводи меня до кабинета.
Они шли по темному зрительскому фойе. До вечернего спектакля оставалось два с половиной часа, еще не пришли билетеры и гардеробщики. В стеклах портретов, висевших на стенах, отражались мерцающие в окнах огни уличных фонарей и проезжавших мимо машин, освещая то одно лицо, то другое. Как будто и нынешние и ушедшие актеры приветствовали своего предводителя и его королеву.
– Нужно, чтобы он чувствовал в тебе партнершу, а не жену главного режиссера. Поговори с ним по душам, ты же это умеешь. Познакомься с его девушкой, если она у него есть. Подружись с ним. Пока он видит в тебе только небожительницу. Спустись к нему. Кстати, пусть он проводит тебя сегодня, когда ты пойдешь домой. Я приду поздно, у меня теннис.
– А я думала этот вечер мы проведем вместе… С кем играешь?
– С Пичигиным, заместителем мэра по строительству. Мы же собираемся строить малую сцену? – хитро подмигнул жене Каляев и, поймав разочарованное выражение ее лица, добавил. – Галина Сергеевна, а вас ведь ждут! Встретимся вечером, – он приобнял ее и привычно поцеловал в шею, в только ему известное местечко, прикосновение к которому обычно решало все конфликты их не очень-то простой семейной жизни, затем мягко отстранил ее и сказал. – Иди!