Построили роту солдат. Погнали старика под солдатские взмахи.
Сам Рейнсдорп идет тут же, рядом.
– Признавайся! Признавайся! – кричит.
– Нет, нет моей вины, – твердит, изнемогая под ударами, дед Кобылин. – Я ли вам не правдой служил, батюшка Иван Андреевич, ваше сиятельство? Я ли вам не слуга? Пожалей, смилостивись, батюшка!
– Молчать, молчать! Ты не слуга мне. Ты есть вор и разбойник!
– Пожалей, не губи! – стонет Кобылин.
– Так ему, так ему! Хлеще!
Теряет от боли старик сознание.
– Батюшка…
Не отзывается генерал.
И вдруг встрепенулось что-то в деде Кобылине, рванулся он к губернатору:
– Изверг! Губитель!..
Собрал старик последние силы, плюнул в лицо Рейнсдорпу и тут же упал как подкошенный.
Кончился дед Кобылин.
Приказ к штурму был дан неожиданно.
Вечером над Бёрдами стал подыматься туман. Разлился, разошелся он в разные стороны. Словно кто из огромной бадейки хлестнул молоком по степи.
– Готовьсь! Готовьсь! – понеслось от землянки к землянке, от избы к избе.
Зашевелилось, задвигалось пугачевское войско. Заржали, почуяв скорое дело, кони. Заиграли трубы и дудки. Забегали сотники и командиры.
Пользуясь темнотой и туманом, подтянули пугачевцы мортиры и пушки к самым стенам Оренбурга. Пугачев расставлял войска. Конных в засады, пеших за земляные выступы и в овражные пади. Перед пушками приказал из каменных плит выложить защитные стенки. Сам проверил готовность орудий.
Зарумянилось небо, стал голубеть восток. Туман отступал, неохотно потянулся в низины.
– Начинай с мортир. Пали! – скомандовал Пугачев.
Мортиры навесным огнем плюнули первые ядра. Залп, второй, третий.
– Так их, так их! Молодцы, детушки!
– Жарь, не стой!
– Целься! Ура! Ух ты, в дом к самому генерал-губернатору.
Гремит, захлебывается, рассыпается дробью барабанный бой над стенами крепости. Палит караульная пушка. Переполох и смятение в Оренбурге.
– Не трусь, не трусь! – кричат офицеры.
– Солдаты, равняйсь!
– Канониры, к орудиям!
Тем временем Пугачев вывел из укрытия первую группу своих казаков и башкирцев. Рванулись они к крепостному валу.
– На штурм! На слом! – кричит Пугачев.
Вьить, вьить! – встретили их солдатские пули.
Бах! – врезалось в самую гущу ядро.
– Смелей, смелей, детушки! – подбадривает наступающих Пугачев. – Нам ли под пулями гнуться?! Нам ли шапки снимать?! На штурм! На слом! По-соколиному!