Посох в цвету. Собрание стихотворений - страница 19

Шрифт

Интервал

И белая приветлива поляна.

Бескраен путь, а нарты так легки!

Мне к небесам, играючи, снежки

Подбросить хочется, – но уж возница

Заносит жердь… Ветвистые рога

Качаются, – и мы летим, как птица,

Взметая вихревые жемчуга.

XII

Искатели

Вам по плечу и, знаю, нужен

Чудовищный и тяжкий шлем

И трубка гибкая, – затем,

Что вы – искатели жемчужин.

Зовут, манят во мглу пучин

Волшебства зарослей пурпурных,

Лилеи в известковых урнах

И сангвинический дельфин.

Морской конек на ваше пламя

Круглит, дивясь, беззубый рот;

Звезда заденет и падет

И слабо хрустнет под ногами.

И золотистых рыб игра

Овеет вдруг, как лист осенний…

Но уж, виясь из клуба теней,

Плывет змея… Пора, пора!

Под грузом непосильной тяги

Вы рветесь ввысь – к земле родной.

Любовь владычицы морской

Не вам – лукавые бродяги!

Руно червонное кудрей,

Томящий хвост осеребренный,

И лучший перл – тоски влюбленной

Из бледно-голубых очей —

Тому, кто, с тайной грустью дружен,

Приплыл к ней бледный – наг и нем…

Он презрел этот мудрый шлем,

Вы, похитители жемчужин!

XIII

Я не искал крутых дорог

На обездоленные скалы;

Их очерк был так дивно строг,

Мои шаги – так скорбно малы!

От глетчера поток бежал

И пенился, и голос гневный,

Ударясь с кручи, разрывал

Ручьев долины хор напевный.

И в огненных лучах, зардев,

Свергались, ухая, лавины;

А гром гремит, как ярый лев,

Гремит и бьется о стремнины.

И чей-то исступленный лет,

Свой путь означа буреломом,

Безмерной скорбью сотрясет

Столетний лес вослед за громом…

Мне не искать святых дорог

На цепенеющие скалы,

Где на заре глядится Бог

В золотосиние кристаллы.

XIV

Как столб, иссеченный в горах, один, затерян

У нисходящего пути,

Приказу древнему самозабвенно верен,

Я не могу сойти;

Я не могу сойти в роскошные поляны,

Где труд и пир людской,

Где нивы спелые грустят благоуханны,

Когда спадает зной.

И странен я и дик для вас, бегущих мимо, —

Посмешище и грех, —

Но сердце темное мое неуязвимо,

Сокрытое от всех.

Лишь тот один, кто здесь меня оставил

И пригвоздил пяту,

Тот ведает, что, – против ваших правил, —

Я на моем посту.

Не люби на земле ни леса, ни луга заливные, —

Над полями, над бором люби монастырские главы;

Темносиние главы и звезды по ним золотые,

Колокольный отгул и седины затворника-аввы.

Припечатанный лаптем, на звоны бегущий проселок,

Где в железах поет юродивый, алкающий боли;

И, белея платками, присела толпа богомолок,

Следующая страница