– Там ещё несколько человек стояли, с номерками, когда я уходил.
– Они просто выйдут покурить и вернуться.
– Вы уверены?
– Конечно. Не волнуйтесь. Спектакль публике нравится. Она живо реагирует. Хлопает.
Людмила Алексеевна хотела положить Мише руку на плечо, но передумала и ещё раз повторила:
– Не волнуйтесь.
– Ладно. Не буду, – улыбнулся Миша.
Когда они выходили из туалета, увидели зрителей, выстроившихся в очередь. Людмила Алексеевна услышала, как отец сказал своему долговязому сыну:
– Хрен мы с тобой в театр ещё пойдём.
Второй акт Людмила Алексеевна смотрела, сидя на балконе. После начала действия, она загнала двух задумчивых подростков обратно в зал, а сама поднялась наверх.
Спектакль шёл своим чередом, а она смотрела на сцену, но занята была своими мыслями. Людмила Алексеевна впервые подумала о своём бывшем муже без сочувствия. Только сейчас в ней созрело и определилось презрение к этому бесполезному и недалёкому человеку. И хотя она всегда говорила ему, что считаться нехорошо, ей сейчас захотелось посчитаться.
Он был виноват во всём, а не она. Только он. Ну, может быть, ещё виновата его мама.
Муж-актёр – это кентавр. Половина говорит человеческим голосом, а вторая половина больно лягается. Когда она жила с ним, театр был везде, повсюду. Границы театра, словно, расширились, и она просыпалась сразу в театре. А он, кстати, поначалу с ней расцвёл. Роль Горацио ему дали. Она же ходила, словно в дурном сне, и успокаивала его, успокаивала, успокаивала его без конца. Ну и ещё, конечно, хвалила.
А он всё равно спился и вернулся к маме в Москву. Переехав, он, кстати, сразу бросил водку, словно и не было этих пьяных лет. Мама, значит, лучше. Бывшую свекровь и вспоминать не хотелось. Двухметровая женщина-гренадёр с манерами киношной Золушки.
Людмила Алексеевна отвлеклась от своих мыслей, потому что заметила, что в зале установилась тишина. Публика смотрела на сцену. Там главный герой держал свою любимую на руках. Только что любимая умерла, сбитая грузовиком, и ноги любимой грустно свисали под тяжестью роликов.
Мгновение и зал взорвался аплодисментами. Любимая на руках у главного героя ожила и широко улыбнулась.
Это был совершенный успех. Зрители молодые и старые вставали, продолжая сильно хлопать в ладоши, словно соревнуясь друг с другом.