Он замолчал, явно подавленный этим воспоминанием.
– А что было дальше?
– Дальше? Ничего. Примерно через месяц он вернулся.
– Он что-нибудь рассказал?
– Нет. В изоляторе у него случился приступ. Но вернулся он иным человеком.
– Что значит иным?
Сократ задумчиво погладил бороду.
– Сложно объяснить, Есенин. Вроде тот же человек, однако что-то в нём не так. Чего-то… не хватает.
– А я? Изменился или нет? – посмотрел я ему в глаза.
Он спокойно встретил мой взгляд и ответил:
– По-моему, нет. Но ведь вы и не были в изоляторе.
– Вероятно, когда-то был. Златовласка сказала, что я несколько раз пытался кого-то убить и покончить с собой.
Сократ недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал и уткнулся взглядом в пол.
– Странно всё это, – пробормотал я, постукивая пальцами по лбу.
Внезапно мою голову пронзила острая режущая боль. Всё превратилось в сплошной бесцветный туман. Я попытался сдвинуться с места, но не смог даже пальцем пошевелить. Голову как будто резали изнутри раскалённые ножи. И вдруг, так же внезапно боль прекратилась. Мир снова обрёл чёткие очертания. Я стоял на том же месте. Сократ так и не поднял глаз, и, видимо, ничего не заметил.
– Да, – еле слышно произнёс он.
– Что? – не понял я.
– Странно.
– А, да.
Он повернулся лицом к лесу и в очередной раз погладил бороду.
– Позвольте мне задать вам один вопрос, друг мой.
– Пожалуйста, спрашивайте.
– Кто, по-вашему, более безумен: тот, кто бежит от реальности или тот, кто идёт ей навстречу? Подумайте, я вас не тороплю.
Я задумался, к своему удивлению обнаружив, что приступ боли не повлиял на мою способность ясно мыслить. Вопрос меня заинтересовал.
– По-моему, всё зависит от реальности. Если она враждебна человеку, то разумнее всего… Но куда убежишь от реальности? Либо в небытие, либо в другую реальность, например, в книги, где жизнь прекрасна, или в мечты о другом мире, то есть о другом себе. Прошу прощения, но ваш вопрос сформулирован так, что на него нельзя ответить однозначно.
Сократ грустно улыбнулся.
– А на какой вопрос можно ответить однозначно? Однако, хорошо, я уточню. Если всякая реальность враждебна человеку – а так и есть, – то кто более безумен: бегущий от неё в небытие или идущий ей навстречу, принимающий её, готовый смириться с ней?
– Иными словами, кто разумнее: самоубийца или живущий? Правильно?